Следом за помощниками Витек пришел в соседний вагон. Забравшись с ногами на нижнюю полку, поодаль от остальных сидел щупловатый паренек в штанах фасона «Оверсайз XXXL» и сосредоточенно тыкал иглой в куртку, убирая размер по шву. За спиной у него виднелся вещмешок, и сквозь ткань явно проступали контуры коробки сухого пайка. Типичный терпила. Правда, у него на среднем пальце правой руки была надета гайка, прямо как у благородного. Но это явно был не тот случай, благородных Витёк видел. И они выглядели совсем не такими. И уж точно не поехали бы в ободранном плацкартном вагоне в учебку вместе с такими, как он.
Чёткий пацан сделал шаг вперед и, чуть нагнув голову для пущей убедительности, скомандовал:
- Эй, заморыш, гони консервы!
Олег оскорбился. Такой грубый заход нарушил его внутреннюю гармонию, и причинил душевную боль. Да, комплекция у него почти не поменялась. Но за последние месяцы он сильно прибавил как в мышечном объеме, так и во владении боевыми искусствами. И случись ему теперь, к примеру, подраться в рекреациях Воронежской гимназии, он положил бы мордой вниз всю банду Косулина, несмотря на магию. А если вспомнить магический ранг, то и та встреча с ночными татями в закоулке Воронежа, на которой прервалась жизнь его предшественника, вполне могла закончиться в его пользу. Зарвавшемуся хаму следовало немедленно втолковать всю глубину его заблуждений.
Олег лениво повернул голову в сторону проистечения звуков и поглядел на пришедшего.
- Юноша, где вас учили так выражаться? Это просто непредставимое фи. Немедленно пойдите и вымойте рот с мылом.
Предводитель криминального трио слегка охренел.
- Чего?
- Ты еще и глухой?
Олег спустил босые ноги на пол, сел и повернулся к незваным гостям.
- Как тебя, убогого, в армию-то взяли? И вообще: вам троим свалить бы отсюда, пока я не поднялся. Потом поздно будет.
Главный отжиматель почуял неладное, но уходить без добычи было политически неверно: так можно и свиту растерять. Тем более, что драться он умел. По крайней мере, в его районе так считалось. Он с силой махнул кулаком, метя в нос нахального одиночки, но угодил в пластиковую перегородку между купе. Отскочил, в горячке драки не чувствуя боли, ударил было снова и тут же полетел назад, получив точный и сильный удар в глаз. На эмоциях рванулся было еще разок, и получил во второй глаз. На то, чтобы снова подняться, потребовалось некоторое время. К тому моменту ушибленный кулак опух, а один глаз заплыл и полностью перестал видеть.
- Валите, дети, - назидательно напутствовал их так обманчиво выглядящий парень. – И постарайтесь больше мне не попадаться.
Он снова сел на полку и взялся за свое шитье.
В кабинете начальника учебного полка номер сорок три дробь семнадцать.
Командир учебного полка номер сорок три дробь семнадцать полковник Репин был несколько озадачен. Накануне ему позвонил старый приятель, с которым вместе оканчивали военное училище. С просьбами тот никогда не обращался, а тут позвонил и попросил. Отказать формального повода не было, а просьба-то была престранная. Со свежей командой ему должны были прислать одного сопляка. Этого сопляка надо было поставить в самые мерзкие условия и взводного назначить самого наизлейшего. Да еще сделать так, чтобы этот унтер гонял означенного сопляка в хвост и в гриву, чтобы только перья летели. Чем уж этот парень настолько насолил Филинову, Репин не знал. Но, подумав, решил не отказывать: кто знает, как повернется судьба? Может статься, и ему придется просить о чем-нибудь старого дружка. Конечно, майор - птица невысокого полета, но зато в столице, и знакомства имеет. Глядишь, и пригодится. И если подумать еще немного, то выполнить просьбу не так и сложно.
- Господин полковник! Младший унтер-офицер Лытнев по вашему приказанию прибыл!
Унтер стоял в кабинете полковника навытяжку, поедая глазами начальство. Мундир его был идеально подогнан, берцы блестели сильнее, чем кошачьи шарики, а все полагающиеся погоны и шевроны были пришиты строго по уставу, хоть бери линейку и вымеряй. Этого вызова он ждал давно: рапорт о переводе Лытнев написал еще полгода назад, и по добытой за коробку конфет информации, как раз сейчас бумага должна была добраться до командира полка. Причина же написания рапорта была романтической.
В последнем отпуске Лытнев познакомился с очаровательной девушкой, завел с ней роман, стремительно покатившийся к свадьбе. И не докатившийся лишь по причине окончания отпуска бравого унтера. Переезжать в степи невеста отказалась напрочь, и тогда Лытнев решил переехать сам. Как говорится, любовь зла. И теперь лишь автограф командира полка отделял младшего унтер-офицера от счастливой семейной жизни.