- Вольно, - скомандовал Репин. - Сегодня прибывают новые команды, готовься: поедешь встречать.
- А… - начал было Лытнев.
- А через три месяца, как этим сосункам курс молодого бойца преподашь, так сразу твой рапорт и подпишу. Там уже другие молодняком займутся.
- Господин полковник, а нет никакой возможности…
- Увы, нет. И знаешь, почему? В одной из команд имеется некий новобранец по фамилии Песцов. Жуткий зануда, буквоед и склочник. И все бы ничего, но у этого засранца пятый ранг. Сам знаешь, этим высокоранговым позволяется многое. Вот он и затребовал самого лучшего наставника. А лучший у нас по всем показателям ты. Так что не обессудь: три месяца – и свободен. Если все удачно пройдет, возможно присвоение очередного звания. Кстати сказать, могу твой рапорт прямо сейчас подписать будущей датой. А ты изволь собирайся и на станцию, за молодым пополнением. Кругом! Шагом марш!
- Есть!
Лытнев лихо щелкнул каблуками, повернулся через левое плечо и, образцово печатая шаг, удалился. Полковник подошел к окну, поглядел, как унтер злобно рычит на ефрейтора-водителя, и улыбнулся. Будет забавно поглядеть на этого Песцова.
Глава 3
Солнце было почти в зените, когда поезд, лязгнув сцепками, остановился у перрона. Пшикнули тормоза, намертво блокируя колеса. В рабочих тамбурах появились сопровождающие. Судя по опухшим лицам, квасили они крепко. Как бы не всю дорогу. Лытнев поморщился: каждый раз одно и тоже, и махнул «своему»: мол, выгружай. Тот рявкнул куда-то вглубь:
- С вещами на выход!
Из окон вагона исчезли любопытные физиономии, и спустя минуту наружу потянулся контингент. Младший унтер-офицер глядел на спускающихся по ступенькам недорослей и пытался угадать: кто из них тот самый Песцов. Вот этот здоровый бугай? Вполне возможно, ведь высокоранговые усиленно качаются, им требуется баланс физических и магических сил. Или вон тот бритый с наглым взглядом? Ведь высокоранговый наверняка заносчив и хамоват. Или вон тот, подозрительно глядящий на всех исподлобья? Так ничего и не определив, он кивнул сопровождающему: мол, строй своих оглоедов. Фельдфебель, надрывая глотку, принялся упорядочивать столпившихся у вагона тинейджеров. Более-менее выстроил и отошел в сторону, уступая место унтеру.
Лытнев прошелся вдоль строя, брезгливо разглядывая новобранцев. Похоже, ему собрали все дерьмо, какое смогли найти в империи. Вот эти – откровенные уголовники, этот – маменькин сынок, даже куртку застегнул наперекосяк. Вон тот явный терпила, видать, по дороге объясняли, кто здесь главный. Ишь, глаза заплыли! Ему бы сейчас черные очки и палку в руки, и выйдет отличный слепой. Хорошо еще, двое приятелей нашлось, помогают. А вот этот и вовсе паяц: берцы размеров на пять больше, одет в ушитый на скорую руку камуфляж. Но, в отличие от всех, у него пришит белый подворотничок. Правильно пришит. И стоит он более-менее ровно, и смотрит спокойно. Никак, додумался заранее поинтересоваться, что его ждет.
Унтер по старой привычке пару раз качнулся с пятки на носок и гаркнул:
- Равняйсь! Смирно!
Команды правильно выполнил только один – тот самый паяц. Остальные уставились на Лытнева как зеваки на цирковую лошадь. Только что рты не пораззявили. Вот же… стадо! Младший унтер-офицер подавил желание сплюнуть и принялся монотонно говорить:
- Команды «Равняйсь» и, особенно, «Смирно» являются наиболее часто употребляемыми. По команде «Равняйсь» все бойцы, кроме правофлангового, поворачивают голову направо (правое ухо выше левого, подбородок приподнят) и выравниваются так, чтобы каждый видел грудь четвертого человека, считая себя первым. Равняйсь! А-атставить. Что вы ерзаете как беременные ослы! Сказано – грудь четвертого человека. Пузо следует втянуть, спину выпрямить, голову повернуть направо. Кто не знает, где право? Все знают? Тогда почему ты пялишься налево?
Лытнев проследил взгляд остолопа.
- Ты что, пришел в армию девок разглядывать? Как фамилия?
- Столбов! – ответил любитель девичьих фигурок.
- Надо прибавлять «господин младший унтер-офицер». Ясно?
- Ага.
- Не «ага», а «так точно». Как фамилия?
- Столбов, господин младший унтер-офицер!
- Рядовой Столбов, шаг вперед! Упор лежа принять! Десять отжиманий!
- Но…
- Двадцать отжиманий!
Строй замер и замолк. Видать, салаги начали понимать, куда попали.