К балу готовились все без исключения. В модных салонах дымились от нагрузки швейные машинки и докрасна раскалялись иголки. Ювелиры безостановочно гранили, шлифовали, отливали, паяли и оправляли. Куаферы и куаферистки укладывали, завивали, придавали объем и фиксировали. Дамы примеряли, подгоняли, оценивали результат, заламывали руки и закатывали глаза. Шоферы лимузинов мыли своих монстров с шампунем, натирали воском, ароматизировали салоны и пополняли встроенные бары. Вся страна денно и нощно трудилась над тем, чтобы в один прекрасный вечер дружно пустить пыль в глаза всем, кто не успеет вовремя зажмуриться.
Песцов и Львов, два монарха, все две недели провели в переговорной, согласовывая и утрясая кипы документов, чтобы потом под прицелом камер торжественно поставить росчерк на двух листках бумаги в роскошном адресе, обменяться рукопожатиями и совместно улыбнуться для репортеров – как это обычно происходит меж двух монархов. Время от времени к ним на помощь приходили необходимые люди, вносили свою лепту в общее дело и уходили обратно, утирая с лица не то трудовой пот, не то разжиженные мозги. Император и хан обреченно глядели им вслед и принимались за очередной вопрос.
У Львова на любой случай имелось готовое парадное облачение. Ну да: он может себе позволить выйти в одном и том же фраке и два, и три раза подряд, и никто этого не заметит. Песцову же приходилось создавать себе церемониальный гардероб с нуля. Жены занимались своими туалетами, бросив супруга на произвол судьбы, и если бы не домовые, вполне мог случиться дипломатический скандал.
К счастью, в Караим-кала, в пронафталиненных сундуках, отыскали парадное ханское облачение и спешно прислали его в Санкт-Петербург. Костюм был в печальном состоянии: где потрачен молью, где мышами, где временем. Его пришлось спешно приводить в порядок, но домовые справились. Справились они и с дамскими туалетами, и с мужскими нарядами, и с прическами, и еще со многим другим. Но надо признать: пришлось им нелегко.
И вот настал назначенный день. Не сказать, что успели всё, но основное было сделано: наряды пошиты и подогнаны, прически накручены, злато-серебро начищено, бумаги приготовлены. И даже герб и флаг Дикого поля, которых отродясь не бывало, придумали, нарисовали и утвердили ханским указом.
Столица бурлила и кипела. Те, кто смог и удостоился, наводили последнюю красоту на лица и туалеты. А прочие вместе со всей остальной страной с самого утра прилипли к телевизорам. Кто-то дома, а кто-то на улицах, где на центральных площадях городов установили большущие экраны. Даже в спортбарах вместо всевозможных состязаний включили трансляцию из императорского дворца.
Ситуация была не сказать, чтобы совсем новая. Главы государств регулярно встречаются друг с другом, подписывают в торжественной обстановке на камеру важные документы. На эти случаи расписаны протоколы, нормы и правила. Все встречи похожи друг на друга, и обычно не вызывают у публики ни малейшего интереса. Но сейчас был один нюанс. Даже три нюанса. Во-первых, Дикое поле никогда не фигурировало в подобных перфомансах. Во-вторых, никто в империи – кроме немногих послов – никогда не видел живого хана. А в-третьих, нынче ханом стал молоденький имперский дворянин. Не то, чтобы совсем неизвестный широкой публике, эпизод с малым императорским набором помнили многие. Но сам факт, что молодой, едва достигший восемнадцатилетия парень стал ханом народ привлекал и будоражил. Внезапно оказалось, что почти обычный пацан может подняться на самый верх. И, конечно, многие парни возмечтали повторить этот беспримерный подвиг. Девочки же принялись кто мечтать о подобном супруге, а кто и строить планы разной степени реалистичности.
Рейтинги новостных каналов скакнули вверх. В ожидании нужного момента запускали биографию Песцова, старые кадры добычи императорских регалий и церемонию награждения. Крутили повторы недавних новостей, портреты императора, Песцова, генералов и офицеров. Мелькнули даже младший унтер-офицер Лытнев и новобранец Витёк Козочкин. Козочкина матушка даже прослезилась: мол, пошел малолетний уголовник в армию – человеком стал, теперь по телевизору кажут в числе героев, а не в криминальных новостях.
И вот, наконец, грянула музыка, пропели фанфары, и на всех экранах появился большой церемониальный зал императорского дворца, заполненный народом. На возвышении стояли две тумбочки-трибуны, украшенные государственными гербами: двуглавым львом в коронах и одноглавой лошадью в меховой шапке. Позади трибун церемониальные спецы установили чуть склоненные друг к другу государственные флаги.