— Я понимаю. Но если увижу у тебя ещё раз тот пузырёк...
— Я никогда больше не притронусь к отварам.
— Я верю.
Расставшись на тёплой ноте, которой у них с Родериком давно не наблюдалось, Лета отправилась к себе в комнату. Надо было выспаться перед путешествием в Лаустендаль. Она шла, испытывая до боли знакомое чувство. Когда-то её тоже уговаривали остаться в безопасности, а она сбежала, ничуть не гнушаясь тем, что ей предстоит провести три недели без выхода в тесной кладовке на илиарском корабле.
Вспомнив это, она улыбнулась.
«Отец... Что же сейчас заботит тебя?» — промелькнула мысль.
Знал ли Дометриан о том, где она и что собирается сделать? На что она идёт ради помощи Марку?
Если знал, то вряд ли бы остановил. Казалось, в их последнюю встречу Лете удалось расставить все точки, намекнуть, что у неё был свой путь и что в Китривирию она не вернётся. Но это не отменяло того, что иногда ей хотелось оказаться там снова. Она скучала по отцу, хотя едва лишь знала его.
Приоткрытая дверь комнаты оборвала все её мысли. Лета осторожно приблизилась к ней и открыла полностью, держа руку возле кинжала. По полу полз тёплый свет от горевших поленьев в камине. В кресле перед ним сидел некто, а рядом стояла высокая тёмная бутылка, из тех, что они принесли с собой с Аш-Краста.
Девушка увидела знакомые колени, обтянутые вельветовыми брюками, и издала отчаянный стон. Даже в скверных северных условиях Лиам умудрялся одеваться так, будто собирался прогуляться по Журавлиному дворцу в Грэтиэне.
— Хочешь свести меня с ума, Айнелет, выбери более щадящий способ, — прошелестел эльф, подбирая с пола бутылку.
— И спрашивать не хочу, что ты имеешь в виду, — отозвалась Лета, захлопывая за собой дверь.
— Ты сама знаешь, что, — он отхлебнул из бутылки.
Голос его звучал низко и отчуждённо. Голос, который она всё ещё любила, а его хозяин пытался казаться неуязвимым.
— Не трогай Конора.
— Произнесёшь его имя ещё раз — пожалеешь.
— Серьёзно, Лиам, угрозы?
Он вскочил с кресла и швырнул полупустую бутылку в стену, окропляя её кровавыми пятнами вина. Лета проводила глазами сползшие на пол осколки.
— Ты что делаешь? — бесцветно произнесла она.
Эльф не ответил и отошёл обратно к камину.
— Ты притащился сюда пьяный, в надежде, что я поведусь на твои провокации и устрою ответный скандал? — Лета взмахнула рукой. — Тебя это что, заводит?
— Честно говоря, да, — проговорил он, заставляя её покраснеть, но благо он этого не видел. — Но я не за этим пришёл. Ты делаешь мне больно, Айнелет.
— А ты — мне, — парировала она. Он обернулся. — Тем, что заставляешь чувствовать меня обязанной тебе.
— Я только хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
— И ты проявляешь свою привязанность таким вот образом?
Пухлые губы сжались в тонкую линию:
— Я просил тебя решить. Ты не решила. Я взял всё в свои руки.
— Ты не подумал, что мне нужно ещё время?
— Ну сколько можно! — воскликнул он, отпихивая коленом кресло. — Я дал это время, но тебе оказалось мало! Ты ведёшь себя как ребёнок!
«Это я-то?»
— Забыл, — Лиам принялся нарезать круги возле камина. — Я забыл, что ты всё ещё так юна...
— Ох, давай. Заводи эту песню о том, как ты стар, на целых два века меня обскакал, чтоб их... Ты устал ждать моего решения, Лиам? Да для тебя с десяток лет пройдёт незамеченным!
— А за это время ты определишься, ага? — он остановился, вцепившись руками в спинку кресла. — Я не понимаю, зачем тебе вообще нужно время. Ты либо со мной, либо нет, реши это сразу!
— Да я даже «нет» ответить не смогу, потому что ты требуешь меня в качестве платы за помощь Марку!
— Чтобы ты уяснила, что я не намерен отпускать тебя, — понизил голос эльф.
— Я не твоя собственность!
— Думаешь, я позволю тебе снюхаться с тем наёмником? Чтобы он сделал то, о чём мечтает с самой первой встречи с тобой? Нет, Айнелет. Ты пока этого не понимаешь, но ты моя.
Глаза Леты сузились:
— Я не твоя собственность.
Он подскочил к ней, с горящими от ярости глазами, но она не сдвинулась с места.