— Что ты сделал?
— Иначе его не удержать.
— Он должен скоро обратиться.
— Я разбужу.
Маг возобновил формулу, вцепившись в гримуар так, что побелели костяшки пальцев. Лета отвернулась, готовая уже лезть на стену.
Зря она осталась.
Растянутые минуты грозили превратиться в часы. Возобновившийся вопль вынудил Лету вздрогнуть и прочертить ногтем по запястью алую борозду.
— Я прошу вас! Останов.... Остановите...! — в крик заползло отчаяние, а потом он снизился до всхлипа: — Остановитесь...
Лиам бросился к столу с бутылями и, пытаясь найти нужную ему, повалил часть из них на пол. Звук бьющегося стекла полоснул по слуху точно ножом. Марк закричал сильнее.
— Пора, — удивительно спокойно произнёс Логнар. — Ты слышишь меня?
Кости хрустнули, суставы выскочили из своих сочленений. Вытянувшиеся мигом конечности заколотили по дереву стола, грозя разнести его в щепки. Длинные пальцы полоснули мантию мага, выдрав приличный кусок. Дикий нечеловеческий рёв гулом пронёсся по комнате, оглушая, и резко перетёк в вой агонии.
Тогда Лета поняла, что больше не может.
Она развернулась, выхватывая из-за пояса кинжал и двумя прыжками пересекла комнату.
— Довольно, — выпалила Лета, наставляя кинжал на Логнара.
Он прервал заклинание, воззрившись на неё, как на умалишённую. Волк на столе перестал реветь, и теперь только скулил и перебирал лапами.
— Нельзя, — прошептал Логнар.
— Я не дам тебе его убить, — прошипела Лета, обходя стол и придвигаясь к чародею вплотную.
Сзади неожиданно налетел Лиам, ухватив её за локоть и попытавшись оттащить от мага. Она ударила его ногой в колено, но промазала. Эльф сомкнул ладони на обоих её руках, уводя от стола.
Лета с визгом вырвалась и пнула его по бедру. Лиам согнулся пополам, однако так просто не отступил и выбросил вперёд руку, чтобы схватить её за ремень штанов и повалить на пол. Девушка без лишних колебаний заехала ему коленом по лицу, отправляя эльфа в страну грёз.
Чародей тем временем продолжил читать заклинание и уже занёс над волчьей мордой короткий нож, но застыл, остановленный уколом острия кинжала в шею.
— Я сказала: довольно, — процедила Лета, вкладывая всю свою злость в голос. — Отойди.
— Ты не понимаешь. Он должен пройти через это, — проговорил Логнар, поднимая руку с ножом вверх.
— Мне плевать.
Ребром свободной ладони Лета рубанула мага по изгибу локтя, и тот выронил оружие.
— А теперь книга.
Логнар не спешил, хотя в его положении с лезвием у глотки это было довольно рискованно.
— Я понимаю твои чувства, но Марк...
— Заткнись.
— Он бы выжил.
— Ты не знаешь этого, так? Признай, — она слегка надавила остриём. — Мы сами виноваты, что втянули тебя в это, но... Всё кончено. Отойди и брось книгу.
Логнар подчинился, отшвыривая гримуар в сторону, и отошёл от стола, держа руки поднятыми.
— Будь спокойна, я не ничего больше не сделаю, — произнёс он.
Лета повела челюстью, будто пробуя реплику мага на вкус, и засунула кинжал обратно за пояс. Повернувшись к столу, она провела рукой по бурому меху на спине зверя. Облако заклинания сошло с волка. Он погрузился в спасительный сон.
— Лета...
Она не ответила. Тоненькая шея мага была в её власти, поддайся она чуть вперёд — и его жизнь навсегда бы оборвалась.
Восхитительное чувство. Безумное, жестокое, но восхитительное.
— Ему нужна помощь. Надо перенести его в другое место и осмотреть.
— Я знаю, — бросила она отрешённо и наклонилась к Марку, скользнув ладонью между его ушами. — Я знаю.
Предчувствие его не обмануло.
***
В пылавшей яростью Тишлали было что-то настолько очаровательное, что заставило Мину мгновенно забыть о боли в руке.
Чёрные волосы, сегодня так изящно уложенные под золотым гребнем с сапфирами, растрепались и превратились в маленьких непослушных змеек, вздымавшихся с каждым шагом и готовых вот-вот зашипеть. Тёмно-фиолетовые зрачки с красной каймой вокруг расширились до предела и метали неуловимые глазу смертного сиреневые молнии. Смуглые руки во́ронами летали над головой, а бёдра соблазнительно покачивались в такт разъярённой походке, едва прикрытые полупрозрачной тканью юбки.
— Моя императрица, — проговорил Мину, протягивая к ней здоровую руку, хотя хорошо знал, что ничто не уймёт этот гнев.
— Я не понимаю! — она остановилась по центру круглого зала, тонко звякнув браслетами на ногах. — Жалкие, неблагодарные твари...
От возмущения она не нашла слов и снова принялась ходить туда-сюда, задыхаясь под тесным корсетом с бронзовыми вставками.