Дверь неожиданно вывела её на балкон, от которого брала начало опоясывающая этаж галерея. Воздух одарил после тепла морозом и забрался под тонкую рубашку. Лета пару секунду привыкала к темноте и, увидев наконец, что вдалеке блестело наполовину скрытое горным хребтом и частями замка море, замерла, чудом не разинув рот. Это было единственный точкой во всём Зимнем Чертоге, откуда было видно море. Сатур находился на самом краю Севера, дальше были только бездонные глубины Жемчужного моря и Драконьи Хребты, затаившиеся среди тумана.
Конор остановился у каменной ограды, спиной к девушке.
Она и правда скучала по нему.
Он не шелохнулся, когда она подошла. Смотрел на терявшиеся в тумане огоньки Сатура. По лицу бродили тени сомнения.
— Ты здорово танцуешь, — заметила Лета и прислонилась к ограде.
Ответом ей было молчание.
— Я рада, что ты жив, — нерешительно проговорила она, вцепившись пальцами в камень ограды. — Хотя была в этом уверена.
— Логнар говорил, что ты получила по башке в Лаустендале, — он коротко взглянул на неё. — Никогда не обходишься без неприятностей, а?
— Не начинай, — протянула она разочарованно. — Я не собираюсь выслушивать это по новой.
— Кто ж откроет тебе глаза на этот мир, как не я?
— Хочешь сказать, я слепа? — спросила она недовольно.
— Иначе бы дала дёру с балкона.
— Мне уйти?
— Нет, — он повернулся к ней, полыхнув серебристым огоньком в глазах. — У кого украла наряд?
— Ничего я не крала, — возмутилась Лета, замечая, как нахально Конор протаскивает взгляд по всему её телу.
— Кто бы ни был его прежним владельцем, он явно не из закромов Зимнего Чертога, — проговорил он. — Мой отец не хранил бы одежду, похожую на имперскую, и не позволял бы носить такое кому-то ещё.
— Это ты убил его? — вырвалось у Леты до того, как она успела сообразить, куда понёсся её пьяный язык.
— А ты в это веришь?
— Нет, — солгала она.
— Что, ты подумала, что я могу быть лучше? — проговорил он с мрачной усмешкой. — Я убил его, змейка.
— Зачем? — еле слышно вымолвила Лета.
— Потому что не мог иначе.
— Но он же твой отец.
— Уже давно нет, — ядовито бросил он. — А ты всё равно верила в ту чушь, что сочинила обо мне. О том, что я лишь хочу казаться плохим, но не являюсь таковым.
— Конор... Да, я так думала.
— Ну и дура.
Она отвернулась.
— Неужели ты так и не поняла, с кем имеешь дело?
— С обиженным и преданным своей семьёй чело... — она остановилась на полуслове.
Ей было неприятно от его насмешливых слов. Она не понимала. Она запуталась. Она не знала, что было у него в голове, она не могла распознать причину его поступков, она не знала...
Она не знала, правда ли он что-то чувствует к ней.
Лета разозлилась. И захотела отомстить. Только куда его не ткни, ему будет всё равно.
Поэтому нет нужды сдерживаться.
— Ты не человек, — выдохнула она, — а чудовище.
— Хорошо, что мы это выяснили. Не надо было меня жалеть, — отчуждённо процедил он. — Я никогда не искал сочувствия. И если ты...
— Ты придурок, Конор, — перебила она, мигом преодолев разделявшее их расстояние. — Я дала тебе свою кровь не из жалости. И не потому, что таким образом отплатила тебе за своё спасение тогда на озере. А потому что... потому что...
Она растеряла все слова под пристальным взглядом холодных серых глаз.
— Что? — выдохнул он, поднимая тёмную бровь.
Она опустила голову, но Конор поднял её к себе назад, ухватившись пальцами за подбородок.
— Что? — повторил он, запуская свободную ладонь в её волосы. — Что, маленькая гадючка? Я сам это знаю, но хочу, чтобы ты произнесла вслух.
Он наклонился и прижался к её скуле, уколов заросшей щекой. Потом опустился к месту за мочкой уха и поцеловал, а она бессильно положила руку на его предплечье, так и не сделав попытки к сопротивлению. Другая рука легла на шею Конора, придвигая его ещё ближе к себе.
— Ты такая лживая, глупая, лицемерная, самонадеянная... — хрипло прошептал он, растягивая слова. — Неужели ты хотя бы сейчас не скажешь мне правду?
— А ты? — она отстранилась, чтобы дотянуться до его лица и провести по щеке губами, легко и чересчур явно. — Ты проносил моё кольцо на цепочке всё это время. Оно на тебе даже сейчас.
В подтверждение своих слов Лета скользнула ладонью по его груди, нащупывая заветный ободок.