— Пошёл-ка ты к чертям собачьим.
— Но сначала мы должны помешать полукровке и ритуалу. Где она?... Ты ведь знаешь, где она, не так ли?
Лета услышала стон стали, затем звуки борьбы. Короткая вспышка озарила противоположную стену, обитую досками. Девушка прижала к груди Анругвин и попыталась восстановить дыхание. Пульс бился уже где-то во рту. Истинное лицо страха разинуло беззубый рот над её головой, заставляя зажмуриться.
Когда все звуки стихли, оставляя лишь отголоски беготни по туннелю, превратившиеся в далёкие шорохи, Лета сползла по стене, ощущая, как лицо становится мокрым от слёз. Ей не было страшно от происходящего. Она пугалась своего состояния — анормальной темноты в глазах и ослабевшего тела, с трудом удерживавшего себя от потери сознания. Одни только инстинкты заставляли её как за спасительную соломинку цепляться за рукоять меча, но разве могла соломинка уберечь от бури?
Так она сидела в кромешной тьме, часы, минуты, или целые дни, переставая понимать, где была и кем она вообще являлась до этого. Только слух по-прежнему был острым, долгое время не улавливавший ничего, кроме мёртвого покоя, пока торопливые шаги не разорвали мозг своим появлением на куски.
Она не знала, в чьи руки повалилась, просто понимала, что страх её доконал. Он добрался до неё. Он пожрал её до такой степени, что единственным путём к спасению было свободное падение во мрак забвения.
И последнее, что она помнила — жгучая боль, обращённая в абсолют, в безымянном пальце левой руки. Там, где покоился Драупнир.
1. Амерлун — школа магии в Гальшраире.
2. Era'liver (с эльфcк. «оплакивающие») — эльфийская народность, вторая часть переселенцев со Скалистых островов. С тех пор, как era'liver обосновались в Перевале Лармэ, они вели долгую войну с людьми. В конце концов их город был разрушен, а те, кто выжил тогда, были загнаны в резервации Восточном Уделе и Светлицах Хармы.
Во время Тариоры era'liver подняли восстание и присоединились к илиарам. Они основали город Грэтиэн далеко за пределами княжеств.
После катастрофы на Тор Ассиндрэль к ним примкнули и другие — alcuri. Эльфийский народ вновь стал един.
Глава 32. Правосудие
Прибой ласково шептал над ухом, шелестел в неспешных волнах галькой, отражался в сознании сладкими переливами моря. Она не могла открыть глаз, ибо закатное солнце билось прямо в лицо, согревая красными лучами и прося побыть здесь ещё немного.
Но я должна...
Останься здесь.
Лета сжала ладонь, собирая в кулак нагретый за день песок. Он был такой нежный и лёгкий, что с трудом удерживался в её пальцах, утекал сквозь них обратно; белые песчинки беззвучно стукались друг об друга, вновь собираясь воедино и застилая собою землю.
Останься.
Но я не могу...
Шум прибоя был подобен песне, которую она когда-то слышала, чей мотив был ей знаком, а вот слова позабылись. И эта песня, танцевавшая на морских волнах в свете заходящего солнца, умоляла её не открывать глаз. Умоляла заснуть навечно.
Это легче, чем кажется.
Лета открыла глаза, сощурившись от резкого света и глядя в розовые облака с вонзавшимися в них алыми лучами солнца. Плеск воды стал очевиднее. Она вздохнула полной грудью, вбирая в лёгкие свежий аромат соли и летнего солнца.
Останься.
Она села, запуская пальцы в волосы и пытаясь восстановить обрывки памяти. Но она была пуста и чиста, как выдранный из книги лист, на который не успела осесть пыль.
Моё имя...
Айнелет. Но это не так уж и важно, правда?
Нет...
Тогда останься. С ним.
Лета перевела взор на блеск морских волн перед тонувшим на горизонте красным солнцем. Песок был и вправду белый, защекотавший её ладони, когда она упёрлась ими в землю, напрягая локти, чтобы откинуться назад и насладиться видом. Разве море это было? Океан... Где-то за пределами известного ей мира.