Она приоткрыла один глаз, смутно различая каменный потолок и тени плясавшего на нём пламени свечи.
Тело продолжало гореть, но уже не так сильно. Эта боль была хорошим признаком. Она жива.
Любое движение, которое она попыталась совершить, спровоцировало приступ тошноты, будь то шевеление рукой или поднятие головы. В ушах вырос звон, по силе схожий с тем, как если бы рядом с ней били в церковный колокол. Она осталась лежать, испуская неразборчивые проклятия.
— Нет, не надо, — прозвучал хриплый голос. — Просто спи.
Она была в чьих-то объятиях, горячих, успокаивающих, забирающих боль. Достаточно прекрасное ложе для того, чтобы вновь забыться.
***
Конор прислушался, бросая взгляд на скрывшуюся в тёмном углу дверь. Непривычный за долгие часы скрип проступил в сонной тишине, обозначая собой чьё-то появление. Он приподнялся на локте, держа вторую руку под спящей полукровкой, и потянулся за ножом, покоившимся на тумбе рядом.
Но это был всего лишь эльф.
— Какого дьявола тебе опять надо, остроухий?
Он прикрыл за собой дверь, вплывая во мрак комнаты.
— Тебя ждёт суд, Конор, — бросил он почти что брезгливо. — Я позабочусь о ней.
— А ты сможешь? Нет, серьёзно. Ты сможешь о ней позаботиться? — подчеркнул Конор сквозь зубы.
— Ты здесь, потому что она звала тебя, — ответил эльф, подходя к кровати. — Иначе продолжал бы гнить за решёткой. Ты здесь, потому что только в твоём присутствии у неё спал жар. Не знаю, почему так происходит, что за связь между вами, но будь уверен, это просто отвратительно.
— Так же, как твоя причёска?
— Уходи, Конор. Процесс скоро начнётся.
— Завтра.
— Но до тех пор тебе приказано вернуться в камеру.
— Кончай, остроухий. За дверью и так дежурит целая четвёрка из личной охраны моего братца. Будь любезен, катись к чертям.
— Это не моя прихоть, а приказ Логнара, — ледяным голосом проговорил эльф.
Конор сжал челюсть, но не ответил. Вместо этого он посмотрел на лицо полукровки, блестевшее бисеринками холодного пота, измученное, с впалыми щеками и царапинами на левой скуле. Признаться, она паршиво выглядела. Но он не мог перестать смотреть на это лицо, которому удавалось приковывать его взгляд даже сейчас, не в лучшие для девчонки дни.
В конце концов он мягко выпростал руку из-под её спины и сел на кровати, подбирая нож с поверхности тумбы.
— Это можешь оставить здесь, — сказал эльф.
Конор одарил его усмешкой, но нож положил обратно. Поднявшись, он поравнялся с остроухим и выдержал тяжёлый взгляд его разных глаз.
Чёртов эльф раздражал его. Галантный, умный, обаятельный, он разговаривал с полукровкой так, словно она принадлежала ему одному.
Ничтожество. Жалкое, беспомощное, ушастое создание, перегревшееся у себя в тёплых краях и теперь искавшее в Недхе приключений на задницу.
Он был уже у двери, когда эльф решился заговорить вновь.
— Не знаю, что она в тебе нашла, — протянул он, — но ей нужен не ты.
— Думаешь, это ты, да? — хмыкнул Конор. — Ну, приятель, не буду тебя разочаровывать.
— Айнелет совершила ошибку, связавшись с тобой. Больше этого не повторится.
Кошачьим прыжком преодолев расстояние между ними, Конор очутился рядом с эльфом прежде, чем тот успел хотя бы моргнуть, и встал к нему вплотную, вглядываясь в запаниковавшие под пышными ресницами глазёнки.
— Если ты обидишь её, — прошипел он, бегая разъярённым взглядом по напряжённому лицу, — я приду за тобой. И вырву твоё сердце.
Не давая эльфу возможности ответить, Конор развернулся и направился к двери, намеренно лишая себя последнего раза поглядеть на полукровку.
Потому что было сложно. И просто тоже, как бы противоречиво это ни звучало.
С девчонкой никогда не бывало чего-то однозначного, всегда только мешанина из эмоций и чувств, окрашенных в оттенки ненависти, похоти и стремления защитить от других, чтобы самому потом прибить.