Он ответил ей обречённым вздохом и стал рыться в сумке.
Игла скоро вошла под кожу, но особой боли она не испытала, мыслями воспаряя к каким-то отвлечённым темам, изредка выдыхая сквозь зубы, когда Марк слишком оттягивал кожу. Конечно, было проще доверить себя умелым рукам Лиама, но поясница не та часть тела, которую она бы открыла перед ним.
— Готово.
— Спасибо за помощь.
Они вышли обратно. Никто не заметил их отсутствия. Марк вернулся ко сну, а Лета прошла дальше, чтобы попытаться уловить обрывки разговора Торода и Логнара с присоединившимся к ним Лиамом. Но они говорили слишком тихо.
Сняв с пояса небольшую флягу, хранившую воду из ручья, она откупорила крышку и смочила водой тряпку — обрывок плаща одного из упырей, оторванный ею минутой ранее.
— Эй, змейка! — донёсся до неё голос Конора.
— Чего тебе?
— Дай попить, — он подошёл к ней и протянул руку.
Она без лишних слов швырнула в него флягой, но тот поймал её до того, как она стукнулась о кожаный доспех на его груди. Он издал сухой смешок и принялся пить. Лета смотрела на его дёргавшийся в такт глоткам кадык.
Не дожидаясь, когда он закончит, она поднесла тряпку к лицу.
— Почему ты так общаешься с братом? — спросила девушка у Конора, вытирая с щёк кровь.
— Примирение с семьёй в мои планы не входит.
— А что тогда входит? Ты не жаждешь помогать Сынам.
— Не особо. Не будет Империи — не будет порядка, — изрёк он и сделал ещё один глоток. — Ярлы вновь станут грызть друг другу глотки за территорию, изредка объединяться, чтобы нападать на обедневшие деревеньки Старолесья и терроризировать границы Ардейнарда. Хотя рабство исчезнет, это плюс.
— Но если ты уже ни во что не веришь, почему вернулся к Сынам?
— Потому что я не могу обходиться без убийств, — Конор отдал ей флягу и придвинулся непозволительно близко, но она стерпела. — Это часть моей натуры, змейка.
Он наклонился к её уху, чуть задев губами.
Его кожа пахла морем и костром, что было различимо даже через вонь упыриной крови и его собственного пота. Лета задержала дыхание.
— Помни об этом, когда в очередной раз захочешь открыть пасть, — шепнул он.
— А ты помни, что я могу пырнуть тебя, если нарушишь моё личное пространство, — также шёпотом ответила она.
Конор опустил взгляд вниз, замечая, что её правая рука, не занятая флягой, уже держала в руках кинжал.
— Сдаётся мне, я первым его нарушил, раз ты всё ещё медлишь.
— И будешь последним.
— Не в череде твоих любовников.
— Не льсти себе.
— Предположил ради интереса. Так бы даже не взглянул на тебя.
— Но смотришь.
— Лишь за тем, чтобы проверить, не померла ли там от холода и прочих неудобств драгоценность Логнара.
— Всегда мечтала о личной охране.
Конор затрясся от беззвучного хохота:
— Боги, ты ни одно моё слово не можешь оставить без ответа.
— И что в этом смешного?
Лета вспомнила, что они всё ещё стояли близко к друг другу у всех на виду. Отстранившись, она заткнула кинжал обратно за пояс. Конор, не удостоив её ответом на вопрос, поспешил убраться.
— Что вы опять не поделили? — спросил Марк, подходя к ней.
— Да пошёл он к чёрту, — огрызнулась Лета, наблюдая за тем, как Конор направляется к Логнару и Тороду.
— Сыны, очевидно, проводят нас до Морквёра, — сказал Родерик, возникший вдруг рядом.
— Куда?
— До самого великого леса Севера.
Они двинулись в путь уже через час, отведав стряпню, которую принесли с собой Сыны, и залечив раны. Лета шла медленно из-за поясницы, поэтому была далеко не в начале строя. К тому же там мелькал Лиам, а она пока не решила, стоит ей попрощаться с ним или просто промолчать. Чтобы как-то отвлечься от этих мыслей, она сначала завела разговор с Родериком, затем с Берси, но потом заметила Конора, который поравнялся с ними.
Не дав ему возможности сморозить очередную бессмыслицу, она пошла в атаку первой:
— Ты служил раньше имперцам?
— Было дело, — пробурчал он.