— Ты сам–то просматривал, или я первый, кому сунули этот кошмар? — швырнул Станислав Семенович в воздух листики с очередным эпизодом детектива, печатавшегося из номера в номера с продолжением. — Я бы лучше Агату Кристи нанял, если бы она из гроба встала — у нее хоть сюжет — дай бог каждому автору! Ну кто так пишет, вашу мать… Сплошные американцы, «кольты», копы, ниггеры! Да у нас в стране все так закручено, что «Крестный отец» — это просто Буратино, а не мафиози! Пусть перепишет все нахрен про солнцевских, а то от Чикаго и Джонов Смитов уже тошнит!
Слюна брызгала во все стороны, редактор только успевал уворачиваться. Приходилось соглашаться, хотя, если честно, детектив действительно из номера в номер становился все хуже и хуже.
— Теперь о девушке с обложки, — строго продолжил Курыгин, и тут запиликал его сотовый. — Выйди пока, — он указал редактору на дверь. Тот с радостью вышел в коридор и притворил за собой дверь поплотнее, чтобы не слышать всех блатных разговоров на «фене», от которых нетренированное ухо человека с высшим образованием сворачивалось в трубочке. Это спасло ему жизнь.
Через мгновенье в кабинете учредителя раздался взрыв. Закрытую дверь дернуло изнутри, перекосило, но она осталась на петлях, из–под нее по полу стал медленно стелиться дым. Редактора толкнуло в спину взрывной волной, качнувшей стены, он завалился в большую кадку с фикусом, ударился плечом, мгновенно онемевшим; от страха он потерял способность соображать и только пытался отползти как можно дальше от дымной полосы, распространяющейся по коридору в обе стороны. Уже сработала противопожарная сигнализация, выла сирена, по коридору мчались какие–то люди, но редактор ничего не понимал…
Первый пожарный, который выломал дверь и вошел в кабинет учредителя, через несколько секунд выполз оттуда на коленях, сорвал кислородную маску и его вырвало в углу приемной. Самые смелые любопытствующие заглянули внутрь следом; их реакция была практически такой же.
Курыгин неподвижно сидел на своем стуле, на котором он был, когда зазвонил телефон; все вокруг было забрызгано кровью — стол, стены, потолок, оконное стекло. У Станислава Семеновича отсутствовала голова и кисть обеих рук, что смотрелось на фоне спокойно сидящей фигуры очень зловеще…
Экспертная бригада, прибывшая на место преступления, установила — взрывное устройство находилось внутри телефона и сработало в момент его включения…
Они познакомились около девяти месяцев назад — вдовец с маленьким Кирюшей и молодая незамужняя Светлана, оператор сотовой связи из местного отделения.
Изначально встречи были нечастыми. Светлана из кожи вон лезла, чтобы сблизиться с Никитой; парень он был еще молодой, перспективный, программист в одной из крупнейших в городе компаний по производству бухгалтерского софта, то есть человек с уверенностью в завтрашнем дне.
— Папа, у нас теперь новая мама? — отважился однажды на вопрос Кирюша. Отец был застигнут этими словами врасплох — казалось, что он даже не понял, о чем идет речь.
— Ты что это, сын? — в ответ спросил он мальчика. — Ты, наверное, сегодня переиграл лишнего на компе, надо будет ввести ограничитель на время…
— А почему она тогда у нас ночует? — словно и не было слов отца, продолжал свою линию Кирилл — тон был достаточно серьезный, и отец не смог сказать ничего, кроме как: — Пока не знаю, сын… А что — ты сильно против?
— Да нет, — спокойно произнес Кирилл, развернулся и снова принялся за игру. Слова об ограничителе времени были тут же забыты.
Отец долго еще вспоминал этот маленький диалог. У них с сыном всегда было полное взаимопонимание, и Никита очень переживал возникшую двусмысленную ситуацию (а о том, что она двусмысленная, знал только он). Вскоре мальчик заметил, что отец стал больше обычного времени проводить за компьютером, вновь взялся за паяльник (как два года назад, когда Кирюша захотел радиоуправляемую машину, а у отца не было на это денег, и он сам по книгам и с помощью Интернета собрал ему желаемую игрушку).
Отец отговаривался тем, что пишет сыну игру, которую давно мечтал создать сам, так решил, что в производстве софта надо попробовать все. Игра, действительно, не замедлила появиться, но работу за компьютером отец не бросил, хотя раньше всегда говорил, что ему их (этих самых компьютеров) и на фирме до чертиков хватает.
Иногда, встав утром, Кирюша обнаруживал системный блок, стоящий под столом, разобранным, внутри были засунуты какие–то новые куски, от них к телефону тянулись разноцветные провода, вокруг разложено огромное количество непонятных схем, чертежей, и вообще — царил настоящий бардак. Отец, придя с работы, извинялся перед сыном (больше для порядку) и перед Светланой. Кирюше это не нравилось, но поделать ничего он не мог — папу он любил безгранично, и поэтому не вмешивался.