Однако культурная жизнь Сиэтла разнообразна: здесь представлен поистине полный спектр изящных искусств — от балета до классической музыки, к тому же город был известен как «всемирная столица парусного спорта». Все это весьма подходит жителям, чей возраст приближается к пенсионному, но не особенно вдохновляет тех, кто моложе тридцати. Пьюджетополь дал стране нескольких гигантов музыки, однако по сложившейся традиции, чтобы добиться хотя бы маломальского признания, все они должны были покинуть штат Вашингтон. Пантеон знаменитостей достаточно внушителен: от Бинга Кросби до Рэя Чарлза, Куинси Джонса и Джими Хендрикса.
Пример гуру рок-гитары наглядно показывает то, как Сиэтл относится к своим доморощенным героям. Родившийся в больнице графства Кинг в 1942 году, Хендрикс в конце пятидесятых часто выступал в клубах, посещаемых исключительно черными. В то время музыканты города четко делились по расовому признаку, существовали даже раздельные творческие союзы для белых и черных. Однако Джими получал приглашения выступать и в белых районах, таких, как Бердленд или на шоссе 99 в Спэниш Касл, который он позже обессмертил в своей песне. Показательно, что никто из земляков не имел желания заработать на гениальности Хендрикса, ни при его жизни, ни после смерти. Музыкальный бизнес Сиэтла не воспринимал культуру как надрасовое явление. После смерти Джими от наркотиков отцы города презрительно отметали все попытки каким-либо образом отметить сиэтлское происхождение музыканта.
Уже потом, примерно в восьмидесятые, после того как департамент парков Сиэтла отверг предложения по установке памятника Хендриксу, имя музыканта наконец-то было увековечено, камень с его именем — надо же! — был тактично установлен не где-нибудь, а в зоопарке «Вудленд Парк». Где именно? Hу, он ведь был черным, так где же, кроме как в разделе «Африканская саванна»… Каков вкус, а? Поэтому Курт Кобейн не должен обольщаться по поводу шанса занять место на постаменте.
Кроме того, в штате Вашингтон существуют традиции грубо сбитой, сыроватой и простоватой рок-музыки. В 1959–1964 годах, когда в Сиэтле наконец появились первые «черные» радиостанции, в городе доминировал «саунд Северо-Запада», влияние которого распространялось вплоть до Портленда, находящегося в паре сотен миль к югу в штате Орегон. Из Такомы, расположенной на другой стороне бухты Пьюджет, происходили «The Sonics» и «The Wallers» — наиболее «отвязные», гранджевые американские группы шестидесятых, в сравнении с которыми прежние потуги Лу Рида выглядели довольно жалко. Частично инструментальная, частично ожесточенно-ритм-энд-блюзовая, их музыка звучала «чернее» и тяжелее любой Другой, доносившейся из Калифорнии или Hью-Йорка. Hо популярны они были только у себя дома; другое дело — группы «The Kingsmen» и «Paul Revere & The Raiders», обе из Портленда, обе вошедшие в мифологию шестидесятых за свои доисторические допанковские записи.
Эти группы довольно регулярно выступали в Сиэтле, однако большинство городских музыкантов были имитаторами, за исключением «The Viceroys», выбравшей идеализм середины шестидесятых в качестве подарка-сюрприза слушателям, и «The Daily Flash», творения которой занимали место где-то между ритм-энд-блюзом «Rolling Stones» и типичной для штата Вашингтон музыкой фолк и блюграсс.
Когда «саунд Северо-Запада» иссяк — в лучших традициях штата Вашингтон, — «The Raiders» ушли в лос-анджелесский поп, а остальные группы «продались», то есть стали просто зарабатывать деньги или «завязали», — доморощенная музыка Сиэтла начала медленно загнивать. В июле 1969 года состоялся так называемый сиэтлский поп-фестиваль, который на самом деле проходил в пригороде Вудинвилл на берегу озера Вашингтон. Здесь доминировала «Led Zeppelin», тогдашние многообещающие английские новички.
Однако тогда еще не возникло «сиэтлской нации», это произошло позже, нахипповом фестивале в Вудстоке, который состоялся три недели спустя. Hо затем местные таланты зашли в тупик или покинули город. Из Калифорнии сюда переехала группа «Heart», однако позднее эти исповедники альбомного рока поселились чуть севернее — в Ванкувере. Сиэтлские группы продолжали исполнять чужой репертуар или мусолили общие места лос-анджелесского софт-рока. А затем, наконец, наступила эра панка.
Сиэтлский коммерческий рок был загублен нежеланием городских радиостанций раскручивать местные команды. Для музыкального стиля, такого, как панк, гордившегося своим «подпольным» происхождением, радиоэфир за пределами студенческих радиостанций мало что значил. Панк-группы (за исключением лондонских или нью-йоркских) судили о своем успехе не по местам в хит-параде или по количеству эфирного времени: самого факта существования в качестве отравленных шипов, воткнутых в тело рок-истеблишмента, было для них достаточно, чтобы радоваться и ощущать свою значительность.