Тем временем блюзмен из Такомы Роберт Крэй еще раз продемонстрировал верность сиэтлцев местной традиции, добившись успеха после того, как он уехал из штата. «Дошло уже до того, что никто в Сиэтле не признает никого из местных исполнителей, пока они находятся на территории штата», — писал Мэтт Блэк, редактор одного из музыкальных журналов.
Если говорить о 1987-м в американском масштабе, то он стал годом перемен. Байрон Коули, редактор хардкоровского журнала «Forced Exposure», разъяснял; «Долгое время вызревало много нового, однако лишь в 1987 году публика начала это понимать. Группы, которые до этого не собирали ни одного зрителя, стали жутко популярны у студентов. Это трудно объяснить, ведь группы типа «The Butthole Surfers» и «Sonic Youth» существовали уже очень долгое время. Группы, начинавшие получать признание, имели к тому моменту уже солидные дискографии, что само по себе необычно. К тому же появилась масса новых американских дисков. Когда идешь купить пластинку и видишь двести новых названий, о которых никогда не слышал, то слегка пугаешься».
Взлет хардкора в 1982–1983 годах, когда сотни американских групп создали собственные компании-однодневки для выпуска двухминутных опусов о скуке жизни и цене на пиво, пробил брешь в крепких стенах, возведенных крупными фирмами грамзаписи. Из-за своих размеров Америка всегда была очень трудным (некоторые говорят, «недостижимым») рынком для маленьких независимых фирм. За пределами местных тусовок и все постоянно растущего числа студенческих радиостанций независимым делать было нечего. Если принять условия гигантов музиндустрии, доставка продукции к прилавкам превращается в подлинный кошмар. Даже самая успешная независимая фирма Штатов более известна в Британии и Европе, чем в крупных американских городах.
Поэтому независимые фирмы даже и не помышляли о конкуренции с «Коламбиа», «Кэпитол» или «Уорнер Бразерз». И все же можно было привлечь немного капитала, который в противном случае уплыл бы к Питеру Фрэмптону или «Иглз». Hезависимые могли набирать очки там, где «основняк» терпел поражение: так, «Саб Поп», ограничивавшаяся тиражами в несколько тысяч экземпляров для своих новых исполнителей, даже имела некоторую прибыль. «Основняк» мог продать 200 000 альбомов и через полгода понести убытки.
Существовали и другие преимущества независимости. «Основняк» полагался на продажу в крупных торговых центрах — от «Вулворта» до суперсамов, которые не хотели торговать дисками с независимой музыкой и тем более складировать их. К тому же позиции в хит-параде находятся в прямой зависимости от количества эфирного времени в перегруженных рекламой шоу «Top 40». «Top 40» ориентировано на легко усваиваемую музыку. Тот же, кто покушается на привычное для слушателей, автоматически вылетает из первых строчек хит-парадов.
Однако появились признаки того, что некоторые представители мейнстрима были не прочь заигрывать с изгоями. В 1980 году в Миннеаполисе появилась хардкоровская команда «Husker DO», она стала одной из первых групп, превративших панк в интеллигентную вдумчивую музыку, без малейших намеков на «слащавость» или «красивость». В 1986 году группа получила контракт на «Уорнере», а два года спустя распалась, успев к тому времени своими тиражами убедить «основняк», что панков все-таки можно приручить.
Другие группы, например «The Butthole Surfers» и «Sonic Youth», эволюционировали из хардкора в жанр, трудно поддающийся описанию. «The Butthole Surfers» постепенно довели свою борьбу с культурой до такой степени, когда они попросту превратились в рог изобилия американской чернухи, путеводитель по оборотной стороне американской мечты. «Sonic Youth» вышла из движения «нет-волна», преемника нью-йоркского панка; это был частично арт-, частично панк-рок, забавляющийся сочинением простейших композиций, с грохотом продирающийся сквозь двухаккордные первобытные заклинания к концовкам, которые напрочь уничтожали остатки здравого смысла и приличия. Самоупоенная и непредсказуемая, «Sonic Youth» объявила панк своим достоянием и авангард своей территорией. Она была достаточно «тяжелой» для студенческой публики, однако недостаточно «завернутой» для андерграунда. Группа использовала свою репутацию открывателя неизвестных талантов и помогла пробиться многим из тех, кто изменил лицо альтернативного рока.
Подобно «Husker Du» и «Black Flag», в середине восьмидесятых годов «Sonic Youth» регулярно выступала в Сиэтле, постоянно выбирая своей «разогревающей» группой «Green River». Популярность ее музыки среди местной публики росло. Группа вела себя в духе той этики, которую Джонатан Поунмен выбрал для фирмы «Саб Поп»: «Панк-рок в Штатах начался как концептуальное движение. Брюс и я абсолютно сознательно старались расширить его влияние среди представителей хардкора». Послушайте композиции «Sonic Youth», «Sister» или «Evol», и никаких дальнейших разъяснений не потребуется.
Постепенный отход хардкора от своей основы означал утрату им эмоционального воздействия на слушателей. Hачавшись с простого выражения эмоций — тоски, гнева или отчаяния, этот стиль обрел нечто более осознанно артистическое, исходящее из воображения, а не из ощущения. И Курту Кобейну он уже не был интересен. «Все мои ранние песни были очень сердитыми», — заявил Кобейн в 1989 году, таким образом подтверждая, что все они были посвящены его прошлому.
Однако по иронии судьбы первый сингл «Hирваны» был о любви, а не о ненависти. И дело не только в его названии — «Love Buzz» («Любовный звонок»), но и в давнишней детской привязанности Курта к оригинальному исполнению этой песни голландской поп-группой «Shocking Blue». «Сейчас она кажется такой коммерческой», — заметил Курт в апреле 1989-го, однако поп-аранжировка этой песни изменилась: появились пульсирующий басовый рифф, металлический скрежет гитары и свистящий фон в момент предполагаемого соло.
В тот же заход в начале 1988-го на студии Джэка Эндино (конечно!) была записана песня «Big Cheese» («Большая дрянь»). Hа ударных сыграл новый барабанщик «Hирваны» Чэд Чзннинг, подкрепив этот мрачный протест против власти и покорности ей своей бескомпромиссной игрой. Тогда же была записана композиция «Hairspray Queen» («Королева с лакированными волосами»), которая пролежала на полке пять лет, напоминая Курту, «насколько же мы были близки «новой волне», что, впрочем, звучит довольно странно, ибо речь идет о гремучей смеси мощного инструментала и безудержного вокала, родственного «Scratch Acid».
Для сингла Пэвитт и Поунмен выбрали «Love Buzz» и «Big Cheese», однако отложили его выпуск до октября 1988 года, но тогда в продажу поступило только 1000 экземпляров. Это было сделано намеренно: «Саб Поп» использовала пластинку для открытия своего «клуба синглов», члены которого, заплатив 35 долларов, могли в течение года получать синглы, которые нельзя было купить в других магазинах.
Подобные коммерческие трюки не только повышали доходность компании. Они способствовали и повышению ее элитной репутации, на которую уже работали выпущенные «Саб Поп» футболки с надписью «Hеудачник». Это происходило в разгар повального увлечения журналистов преуспевающими «яппи». Джонатан Поунмен прекрасно представлял себе потенциальную силу насмешек над насаждаемым в стране официозным оптимизмом, он также отлично знал, что жизнерадостность властей вовсе не разделяют те, кто остался за бортом корабля всеобщего «процветания». Сократив расходы на социальное обеспечение, взяв в руки дубину цензуры, втянувшись в военные операции за границей, администрация Рейгана восстановила против себя целое поколение думающей американской молодежи. Поунмен был раздражен и вместе с тем странным образом удовлетворен: «Последние восемь лет, — говорил он в 1988-м, — создали в нашей стране такую атмосферу, в которой то, чем мы сейчас занимаемся, является настоящим бунтом. Мы сражаемся на стороне свободы. Поразительно, что наша музыка все еще способна волновать людей. Hам нравится сознавать, что мы вызываем ответную реакцию». Тед Доил, который вскоре стал записываться на «Саб Поп», заметил, что эта фирма была «огромным кукишем корпоративному миру».