Положив часы обратно на шкуру, Франсуа стал ловко расстегивать краги. Потом он приложил их к ногам Ву. Тот благоговейно задрожал и от неожиданности поджал ноги. 3атем вскочил, прерывисто дыша. Вновь сел, стал вертеть краги вокруг ног, словно обмотки. Франсуа перебрался на шкуру, лег на бок и осторожно закрыл глаза. Мерный храп молодой Лебер умел изображать с детства. Повозившись еще немного, Ву прилег рядом и, по-братски обняв Франсуа, уснул.
Полночи расправлялся Франсуа с кисетом. Лежа на боку, подогреваемый со спины жарким животом вожака австралопитеков.
Наконец тесемки раздвинулись. Франсуа нащупал в кисете какую-то бумагу. Спрятал в карман рядом с зажигалкой. Потом быстро завязал мешочек и тут же уснул.
Однако в эту ночь ему не суждено было отдохнуть. Вскоре Ву зашевелился и встал. Обошел вокруг него, словно ища что-то... Нагнулся. Франсуа почувствовал у лица его дыхание. Потом старик отошел, но куда? Его шаги нельзя было слышать. Все стихло. Кругом было темно, как в колодце. Франсуа не мог больше спать: его встревожило внезапное исчезновение Ву.
Так лежал он довольно долго, ожидая звуков и размышляя, как ловчее приручить Ву и раздобыть украденное ружье. "Были же случаи, когда дикари, впервые встретив белого человека, обожествляли его и полностью ему подчинялись... - обнадеживал он себя. - Но то были люди, а это полуобезьяны. Будь на моем месте Питер, он, конечно, придумал бы выход... Итак, это не люди, но и не обезьяны... Тех можно оглушить выстрелом, а как поступят эти, если даже удастся вернуть свое ружье?.. А вдруг они нашли меня уже без ружья? Вполне возможно, что оно погибло в лавине?.."
День уже приближался к долине. Вход в пещеру слабо засветился. Внутри по-прежнему было тихо. Франсуа подстерегал утро, чтобы изучить свой трофей бумажку, извлеченную из кисета. Как-никак это было послание от человека, пусть уже не существующего.
Едва свет проник в пещеру, Франсуа убедился, что рядом никого нет. Кисет лежал на том же месте. У изголовья он обнаружил часы. Исчезнув, добрый Ву оставил ему свои "игрушки". Франсуа стал судорожно доставать ветхий лист бумаги из плотно прижатого к поясу кармана. И в это время необычный звук нарушил тишину долины. Он был слишком громок для этого полубезмолвного уголка земли. Пожалуй, он содрогнул бы любой другой мир, даже наполненный скрежетом город. Это был вскрик живого существа, охваченного ужасом. Может быть, это был предсмертный вопль... Франсуа вскочил и подошел к выходу. Мрак покрывал лесистое подножие скалы. Тишина сомкнулась над чьим-то стоном. Лишь водопад дремотно бормотал рядом с пещерой.
И все же что-то происходило в долине. Франсуа чувствовал это всем своим существом. Неопределенность беспокоила его. Надо успеть сделать то, что задумал, пока новая неожиданность не застала его врасплох. Ву доверчив, но Франсуа знал, что в поведении австралопитеков нет места случайности. Как и у людей, ум был их орудием выживания. Разница лишь в том, что человек пользовался им в мире, который сам создал, а эти - в естественном мире природы.
Еще раз с опаской бросив взгляд в глубь пещеры, он достал из кармана заветный лист. Торопливо развернул его. Это была самодельная схема какого-то маршрута. По краям, как и положено, обозначены стороны света. Остальные обозначения весьма произвольны - миниатюрные изображения деревьев, речек, ущелий. Схема была испещрена надписями по-английски: "подъем", "плато", "водопад"... Рядом с последним словом стоял большой крест. Возле него заканчивалась извилистая пунктирная линия. В одном из уголков схемы Франсуа прочел знакомое слово Гренд-Голд. Где он его слышал?
"Гренд-Голд... Большое Золото. Не от отца ли?.. - напрягал он свою память. - Нет, позднее, далеко от детства и далеко от родины... Ну да, тот самый старший механик..." Поначалу они стали с ним почти друзьями. Тот много рассказывал о себе. Говорил и об этом когда-то шумном центре искателей счастья в период "золотой лихорадки" на Юге Африки. Потом поселок захирел и опустел. Старик рассказывал, что проезжал его недавно по пути из Дурбана в Преторию... Франсуа силился припомнить те мелочи, которые казались такими раздражающими в рассказе старого моряка. Мог ли он тогда знать, что судьба ставит на него такой капкан! Где же она, эта точка на карте? Ведь от нее начинался путь владельца кисета сюда, в логово двуногих обезьян. И где на этой схеме надо искать это логово? Пока Франсуа был уверен только в одном: его предшественник и они с Питером пришли сюда с разных сторон.
"Может, часы подскажут что-нибудь?" Он поднял их и приблизил к лицу.
Надпись была полустерта. Угадывалось только несколько букв, - должно быть, имя владельца: Дж... Ч... р. И две цифры: 8...4. Это мог быть любой год минувшего века, оканчивающийся на "4". Но так или иначе, Дж. Ч. отделяли от Франсуа более семидесяти лет! Франсуа вернулся к кострищу. И вовремя...
В пещере появился Ву. Вид его был страшен. С костяной дубиной в руках. Весь забрызганный кровью. Он в два прыжка оказался рядом с Франсуа. Выражение его лица не было ни злым, ни встревоженным. Скорее всего это было лицо очень озабоченного и занятого каким-то спешным делом человека. Схватив Франсуа за руку, он помчался вон из пещеры.
ТАЙНА СЕРОГЛАЗОГО
Франсуа не узнал становища. А Ву привел его именно туда. Был тот час, когда австралопитеки только просыпались. Но все стадо было на ногах и находилось в крайнем возбуждении. На берегу ручья лежало несколько туш, вокруг которых суетились десятка два самцов. В руках у них были крупные осколки костей с заостренными концами, которыми они очень ловко орудовали, освежевывая туши.
Когда шкуры были сброшены, часть австралопитеков понеслась с ними в сторону пещер. Туши разделали на большие куски. Ву подошел к заготовителям и забрал две печени. Одну из них он поднес и протянул Франсуа, вторую стал есть, смачно чавкая и прихрюкивая от удовольствия. Франсуа почувствовал, как к локтям побежали густые теплые струйки парной крови.
Самые хорошие куски получили самцы. Похуже - подростки. Последними были самки.
Начался пир. Все стадо жевало. Быстрее всех управились подростки и уползли в шалаши. Самцы, оделенные более других, делали первый передых. Один за другим они откидывались навзничь, не выпуская кусков из рук. Животы их заметно набухли. Прилег и Ву, измазанный кровью, уставший от торопливого глотания.
Франсуа немного оправился от первого, брезгливого ощущения и вдруг почувствовал, что жадно тянется к теплому, нежному куску мяса, расплывшемуся в его руках. Он осторожно откусил краешек и не почувствовал отвращения. Печень таяла во рту. Франсуа не заметил, как съел ее почти всю. Отложив остаток, он отправился было к ручью - обмыться. Но не прошел и пяти шагов, как необычный шум за спиной заставил его обернуться. Он увидел поразительное зрелище.
На том месте, где он только что сидел и где оставил объедок, катался клубок тел. Двое насели на третьего. Поодаль в спокойной, выжидательной позе стоял Ву. Остальные члены стада даже не обернулись на возню. Когда дерущиеся поднялись, в одном из них Франсуа узнал Сероглазого. Вид его был ужасен. В зубах - остатки печени. Он выл, подобно гиене. Те, что держали его, вовсе не выглядели разъяренными. Потом Ву подошел к Сероглазому вплотную и заглянул в глаза. Вой прекратился. Франсуа невольно вспомнил магическое действие взгляда Ву при первой их встрече. И в этот момент старик протянул руку к губам Сероглазого. Долговязый покорно открыл рот и принял то, что было в руке вожака.
"Ягода! - чуть не вскрикнул Франсуа. - Значит, это все-таки лекарство!" Он вспомнил приторно-сладкий вкус и свое забытье, завершившееся странным сном с охотой на африканских аборигенов. Как подействует на Сероглазого это снадобье?