Часть вторая
ЛЮБОВЬ И ОБИТЕЛЬ
Растеряв миллионы и сев на нищенский тротуар, Жорж получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, - он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его.
Я тут, как некоторые читательницы и читатели, наверное, догадались, привел цитату из Льва Николаевича Толстого. И хотя эта цитата здесь совершенно не к месту, всё же она прекрасно описывает состояние Жоржа. Лучше не скажешь. В общем, если сократить словоблудие до одной короткой фразы, то получится: Жорж был счастлив. Сидя в дырявом оренбургском платке на тротуаре, он понял, что именно о такой жизни мечтал всю жизнь.
Он по-прежнему дарил жене прекрасные цветы. Только теперь не покупал, а рвал их в московских парках. Прошло полгода. Написав роман о нищих, Евгения затмила своим рейтингом известную бестселлерщицу - Руану Джоулинг, и имя ее гремело по всему миру. От визитов, заграничных поездок, издателей и киностудий свободное время Евгении сошло на нет. Стараясь не мешать жене, Жорж попрошайничал подальше от дома.
Он вдруг пристрастился к выпивке. И даже не просто выпивал, а что называется, пил горькую. Если впрочем, угощали, то и сладкую. Больших способностей в нищенстве у бывшего миллионера не проявилось. То ли внешность была не подходящая, то ли не хотели верить этой его вычитанной в какой-то книге фразе: "Господа! Я не ел шесть дней! Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы..."
Но именно такая жизнь нравилась ему. Школьники бежали куда-то. Голуби расклевывали батон. Бомж на углу угощался суши. Жорж не завидовал ему - в такую жару его мучила только жажда, но эта мука была почему-то приятна миллионеру. В ней было что-то из приключений, романтическое. Это он не по Москве идет, а по Иудейской пустыне. Все остановилось, а он идет. Это не дом, а мавзолей, в котором вечно спит фараон по имени Тутанхамон. Это не фонарный столб, а соляной. Это не автобус ждет у пустой остановки, а верблюд у пустого колодца медленно машет горбом.
Жорж разговорился с бомжом, который ел суши.
- Хочешь суши? - предложил бомж.
- Спасибо. У меня от суши изжога.
- А у меня - нет, - сказал бомж.
Жорж сел рядом.
- А ты как стал хомлесом, то есть бомжом? - просил Жоржев собеседник, намазывая васаби на маринованный имбирь.
- А я не хомлес, - ответил Жорж. - Я нищий. Дом-то у меня есть. Правда, он теперь женин. А раньше я миллионером был.
- Ясно. А я - милиционером. А потом работу потерял. Я до этого двадцать лет в милиции прослужил. Двадцать лет ловил воров. А чем больше ловил, тем их больше разводилось. Правительство Москвы было недовольно. Мэр сказал: реформа нам нужна. На должности всех милиционеров надо взять бывших воров. Они воровские повадки знают - в два счета с этой проблемой справятся.
- Ну и как, справились?
- Да. Умный у нас мэр, что тут скажешь. Раньше на одного тетерева - пять нететеревов было, - и увидев недоумение Жоржа, пояснил: "тетерев" - это мы так называем нераскрытое дело. На одно раскрытое - пять нераскрытых. А теперь ни одного нераскрытого тетерева за два года. Он это правильно придумал. Воры своих чуют издалека.
- Надо же, - удивился Жорж.
- А ты как думал? Новое постановление вышло. По борьбе с неорганизованной преступностью. По всей стране сейчас внедряют. Вот, гляди, - бывший милиционер вынул из-за пазухи вырезанную газетную статью. - Два года ее храню, как реликвию.
Статья называлась: "Полицейская реформа призвана многократно увеличить число честных людей". Жорж стал читать. Первый абзац был подчеркнут красной ручкой: "Ведущие правоохранительные должности будут укомплектовываться бывшими криминальными авторитетами. Милиционеры и полицейские, начиная от младшего лейтенанта и кончая майором, будут назначаться из воров в законе. Средний и мелкий милицейско-полицейский состав будет, соответственно, набираться из воров среднего и мелкого калибра. Таким образом мы убьем трех зайцев. Во-первых, предоставим гражданам, отклонившимся от честного пути, на него вернуться. Во-вторых, значительно снизим общую массу воров, поскольку большая их часть сменит профессию. В-третьих, отлов оставшихся воров будет проходить значительно более эффективно, поскольку бывшие воры владеют неоценимым опытом и легко распознают еще неисправившихся".
- И что же теперь? - спросил Жорж, возвращая газету. - Совсем не осталось воров?
- Почти, - сказал бывший милиционер. - Сигарета есть?
- Извините. Нету.
Они помолчали.
- А мне наш новый майор, бывший расхититель среднего масштаба, так и сказал:
- Извини, гражданин начальник. Нету у тебя надлежащего опыта.
- Как это? - говорю.
- А так. Воровать умеешь?
Я плечами пожал. Не умею.
- Ну вот, братан.
- Что же мне делать, говорю?
- Пойди попрактикуйся. Воровать научишься - приходи. Только вряд ли выйдет.
- Это почему? - спрашиваю.
- Потому, что мы теперь всех воров переловим. И тебя тоже!
Жоржа заинтересовал рассказ бывшего милиционера.
- И вы пошли учиться воровать? - спросил он.
- Не-а, - махнул тот рукой. - Куда мне? Решил вот в бомжа переквалифицироваться.
Он намазал на суши васаби, окунул в соевый соус и отправил в рот.
- А как же семья? - спросил Жорж.
По лицу милиционера было заметно, что он, по крайней мере, раньше был женат.
- Бросила, - махнул рукой тот. - Ушла с вором. Он теперь в сорок шестом отделении работает, - пояснил разжалованный милиционер. - На Киевской. Майора дали!
Июльской ночью Жорж сидел у подножия музея, прислонясь к красной стене. Меж куполов Василия Блаженного всходила луна. Жорж любовался ею. На каменной брусчатке рядом с Жоржем стояла бутылка недопитой водки и дымилась недокуренная сигарета. Набежала черная тень, заслонив луну. Перед миллионером вырос невысокий человек в черном костюме, лица не разобрать. Справа и слева - фигуры с железными скулами, позади - свита людей в черном.
- Я - Президент. Я владею шестой частью суши.
- А я - Жорж. Я владею бутылкой...
- Проси у меня чего хочешь.
Жорж подумал.
- Отойди, - попросил он. - Ты заслоняешь мне луну.
Властелин суши усмехнулся.
- Если бы я не был Президентом, - сказал он, - то хотел бы стать Жоржем.
Миллионер открыл глаза. Президент и свита уже ушли. Луна висела в небе высоко, сигарета потухла. Он выпил последний глоток водки и задумался.
В тот день было нестерпимо жарко. Под Москвой горели леса. Жорж едва мог сидеть на раскаленном тротуаре. Тени не было. Ему хотелось вскочить и бежать, бежать, а потом нырнуть в глубокую, холодную речку.
- Как же вам не стыдно, молодой человек! - услышал он у себя над головой.
Миллионер с трудом поднял одуревшую от солнца голову и увидел аккуратно одетого старичка. Несмотря на жару, на нем были светло-серый костюм-тройка, галстук и шляпа.
- Как вам не стыдно попусту прожигать свою жизнь? - повторил старичок. - Ведь по вашим глазам видно, что вы талантливый молодой человек. Ничего не говорите! - замахал он на Жоржа руками, в ответ на попытку что-то промычать. - Мне уже поздно начинать новую жизнь, я одной ногой в могиле, а вторая еле ходит. Но вы-то, вы! Посмотрите на себя!
Тут старичок вынул из кармана маленькое зеркальце и показал в него Жоржу, как тот выглядит. Но, к сожалению, пока он поворачивал зеркальце, в глаз миллионеру попал невозможно яркий солнечный зайчик, едва не ослепив его. Старичок этого не заметил и продолжал: