Анализируя механизм функционирования потребительской экономики, Рюйе сравнивает его со здоровым человеческим организмом или кибернетической машиной, т. е. с саморегулирующейся системой с «обратной связью», способной собственными силами обеспечить нормальное функционирование и устранение внутренних неполадок. Всемерно восхваляя эту экономику, он решительно выступает против противопоставления прибыли, получаемой предпринимателями, интересам потребителей. Напротив, по его мнению, прибыль есть проявление «обратной связи», подтверждающей, что спрос получил удовлетворение. Регулирование экономики посредством прибыли означает в конечном счете, что она регулируется потребителем, что именно потребитель является той решающей силой, которая определяет направление производства. В этих утверждениях вновь слышится знакомый тезис о всемогуществе нового типа личности—«человека-потребителя», ставшего непременным компонентом концепции «общества массового потребления».
«Общество массового потребления», пишет Рюйе, «принесло огромный и неожиданный прогресс... дало благосостояние народам Европы и США и способно вывести из нищеты все человечество, если только бунт против экономики не помешает этому». О каком бунте беспокоится профессор из Нанси?
Речь идет о выступлениях широких народных масс капиталистических стран за свои экономические и социальные права. Рюйе, разумеется, не может приветствовать их и видит в них лишь проявление древнего, якобы исконно присущего человеку стремления вырваться из-под гнета экономики, которая, дескать, всегда воспринималась им как суровая и тяжелая необходимость. Р. Рюйе повторяет старые, давно обветшалые рецепты о необходимости усовершенствования капиталистической экономики.
Однако самые полезные советы те, как сказал французский писатель Вовенарг, которым легко следовать. Этого не скажешь о советах Рюйе. Мировая капиталистическая экономика до начала 70-х годов в течение определенного периода развивалась в условиях благоприятной деловой конъюнктуры, активно использовала достижения научно-технической революции для укрепления основ буржуазного строя. И тем не менее ей не удалось предотвратить глубокого экономического кризиса, роста безработицы, обострения внутренних социальных противоречий. Вряд ли профессорский совет поможет больной капиталистической экономике.
В трудах поборников концепции «общества массового потребления» весьма часто говорится о потребностях людей, о том, что производство целиком ориентировано на их удовлетворение. Но потребности рассматриваются ими внеисторически, без связи с данным способом производства, а лишь как проявление вкусов и привычек, желаний и устремлений человека. По поводу аналогичных изысканий Прудона, полагавшего, что потребление определяется мнениями людей, свободной волей потребителя, К. Маркс писал с нескрываемой иронией, что рабочий, покупая картофель, и содержанка, покупая кружева, вроде бы поступают согласно своему мнению. В действительности же их желания не плод случайных обстоятельств, а следствие различного положения в обществе, и это различие есть продукт организации общества.
Вместе с тем приверженцы концепции потребления трактуют эту категорию крайне узко, понимая под ним лишь личное потребление. Однако известно, что потребление подразделяется на личное и производственное. Последнее при капитализме осуществляют только частные собственники, в силу чего нельзя ставить знак равенства между потреблением капиталистов и рабочих, говорить об однородной массе равноправных потребителей. Производственное потребление, т. е. соединение объективных и субъективных факторов производства в процессе труда, обеспечивает капиталистам получение доходов и возможность осуществлять личное потребление и накопление капитала. Таким образом, само потребление капиталистов базируется на эксплуатации и одновременно является одним из условий эксплуатации рабочей силы потребителей — трудящихся.
Но даже и с точки зрения личного потребления однородной массы «суверенных потребителей» в буржуазном обществе не существует. Заработная плата трудящихся ограничивает круг потребляемых ими предметов лишь необходимыми жизненными средствами. Что же касается потребления капиталистов, то границы его намного шире, и вместе с тем оно включает такие материальные блага, которые просто недоступны человеку труда.
Концепция «общества массового потребления» опирается также и на ряд положений теоретиков «народного капитализма», «государства всеобщего благоденствия» и «единого среднего класса». Так, основная идея доктрины «народного капитализма» — о «революции в доходах», как уже отмечалось выше, входит в качестве непременного постулата в рассматриваемую концепцию. Для ее обоснования используется главный тезис и другой апологетической теории — о благоденствующей роли современного буржуазного государства, заменившей будто бы его былую роль «ночного сторожа». Из концепции «единого среднего класса» теоретики «общества потребления» заимствуют тезис о стирании граней между собственниками и пролетариями, поскольку якобы последние сами становятся обладателями средств производства.
Итак, для концепции «общества массового потребления» характерны эклектизм, смешение различных идей и взглядов, почерпнутых из арсенала буржуазной теоретической мысли. Ее теоретические основы настолько уязвимы, что некоторые наиболее трезвые представители буржуазной науки не могут не сомневаться в их истинности и возможности их воплощения на практике.
Так, Дж. Гэлбрейт, профессор экономики Гарвардского университета, известный политический деятель США, высказывавший в ряде своих работ мысли, во многом аналогичные идеям Р. Ростоу, Дж. Катоны и других авторов потребительской концепции, впоследствии подверг резкой критике ее основополагающие принципы, и в частности тезис о «всемогуществе потребителя». Он справедливо считает, что поведение потребителя в буржуазном обществе направляется и контролируется мощным рекламным аппаратом монополий, которые зачастую заинтересованы в создании фиктивных потребностей. Далее, Гэлбрейт обратил внимание на поразительное несоответствие между огромным потоком товаров, производимых в США для частного потребления, и совершенно недостаточным развитием сферы общественных услуг — образования, здравоохранения, социального обеспечения и др. Более того, он даже усомнился в эффективности самой экономической системы капитализма, не способной удовлетворять социальные потребности общества.
В книге «Новое индустриальное общество», после выхода которой Гэлбрейта объявили «красным», он писал: «Такие услуги государства, как забота о больных и престарелых, о физически или психически неполноценных людях, услуги системы здравоохранения в целом, создание парков и зон отдыха... оказание помощи людям, впавшим в нищету, и многие другие услуги не имеют для индустриальной системы (читай: для современного развитого капитализма. Б. Ж.) особого значения. И когда дело доходит до финансирования, эти услуги вступают в соперничество с потребностями, порожденными властным контролем индустриальной системы над поведением потребителя».
В условиях нынешних экономических потрясений, до крайности обостривших проблемы безработицы, спада производства, инфляции в странах капитала, критические голоса в адрес потребительских концепций становятся все громче и резче. Буржуазные идеологи открыто говорят о глубоком кризисе «общества потребления», пытаясь при этом скрыть состояние общего кризиса, в котором находится капиталистическая система. Вина за все социальные язвы перекладывается на якобы чрезмерное развитие науки и техники, а также на ограниченность природных ресурсов.
С этих позиций, например, выступают члены так называемого Римского клуба — объединения буржуазных ученых разных стран, материально поддерживаемых крупнейшими монополистическими концернами. Ведущую роль в его исследованиях взяли на себя ученые одного из крупнейших научных центров — Массачусетского технологического института. Ими была выдвинута концепция «нулевого роста», основные положения которой изложены в книгах Дж. Форрестера «Динамика мира» и Д. Медоуза «Пределы роста». Буржуазные теоретики ратуют за отказ от экономического роста, за необходимость предпринимать меры к сохранению достигнутого состояния. Только таким образом якобы можно избежать отрицательных последствий современного экономического развития в будущем.