По поводу «примерного бюджета» малоимущей американской семьи профессор Колумбийского университета Р. Дентлер вынужден был заметить, что это «нищета, поскольку такой жизненный уровень не может обеспечить даже скудного существования. Предусмотренные затраты на питание означают недоедание, недоедание же ведет к повышенной материнской и детской заболеваемости и смертности. Нищенствующая семья не может позволить себе приобрести необходимую обувь или верхнюю одежду, защищающую их от холода». В свете этих неопровержимых данных утверждение Дж. Катоны о том, что в США увеличилась численность потребителей с так называемым дискреционным доходом, являющееся, как отмечалось выше, краеугольным камнем концепции «общества массового потребления», выглядит явно неправдоподобным.
Но ведь есть еще миллионы американцев, которые имеют доходы ниже того официального уровня, о котором шла речь выше. По статистическим данным, опубликованным в США в 1973 г., уровень жизни 23 млн. американцев — 11,1 % всего населения — находится ниже официальной черты бедности. Но в Америке, могут сказать нам, есть государственная помощь бедным. Да, есть. Однако программу помощи беднякам, принятую правительством США в 60-е годы, справедливо называют «тропинкой в никуда».
Министерство здравоохранения, просвещения и социального обеспечения США, характеризуя государственную помощь бедным, отмечало, что «даже при наилучшем обеспечении лишь максимум пяти процентам людей, получающим помощь, можно было бы помочь стать на ноги в разумный промежуток времени; более реалистичная цифра, очевидно, ближе к двум процентам». В самом деле, о какой эффективной помощи бедным может идти речь, если бюджет на 1975/76 финансовый год предусматривает увеличение военных ассигнований на 8 млрд. долларов и сокращение расходов на социальные нужды на 6 млрд. долларов по сравнению с предыдущим годом.
О провале широко разрекламированной в недалеком прошлом программы помощи беднякам говорит тот факт, что в настоящее время многие федеральные агентства, призванные осуществлять ее, находятся в состоянии распада. Летом 1974 г. прекратило свое существование «Агентство экономических возможностей» в Детройте. Аналогичная судьба, по мнению газеты «Нью-Йорк таймс», ожидает все 900 агентств. Руководитель одного из центров по проблемам изучения бедности при университете штата Висконсин сказал: «Мы занимались составлением разного рода планов, которые так никогда и не были осуществлены, и проблема бедности остается нерешенной».
Вопиющее неравенство в распределении национального дохода, резкий разрыв в уровне жизни различных социальных слоев, дальнейшая концентрация прибылей в руках небольшой кучки предпринимателей — удел не только Соединенных Штатов Америки, но и других развитых капиталистических стран, также именующих себя «обществом массового потребления».
Вот какую картину сегодняшней Англии нарисовал буржуазный социолог Е. Джонс. 5% населения страны, по его словам, владеют 75% всего личного богатства. Основание социальной пирамиды образуют группы людей, которые лишены какой-либо собственности и «личного богатства».
Реальностью является то, что на острове живут две полярные группы — богатые и бедные. Одна обитает в роскошных лондонских кварталах Кенсингтон и Чесли, проводит каникулы в Коста-Брава или на Ирландском море. Другие же прозябают в кварталах нищеты в Ливерпуле, Манчестере, Кардиффе, Глазго, не уступающих по бедности американским гетто. В Бирмингеме корреспондент лондонской «Санди пипл» обнаружил нищету, «которую трудно себе представить»: дети не ходят в школу, потому что у них нет обуви.
Усиливающийся разрыв между богатыми и бедными характерен и для западногерманской действительности. Б. Энгельман в своей книге «Рейх распался, олигархия жива» приводит список 500 богатейших семейств, некоронованных королей, господствующих ныне в ФРГ. Из них почти половина — крупные землевладельцы. Латифундии 266 семей раскинулись на площади 755 тыс. гектаров. Предприятия промышленности, торговли, сферы обслуживания, находящиеся полностью или большей частью в руках 300 из упомянутых 500 семейств, имели в 1970 г. оборот в 176 млрд. марок, что в полтора раза превышает годовые бюджетные ассигнования страны на все ее расходы.
Самый верх пирамиды — это состояние Флика, которое оценивается в 4,5—5 млрд. марок. Каждое утро он просыпается богаче на четверть миллиона марок. Несметны богатства Сименса, Квандта, Боша, Хортена, и статистическая служба ФРГ, дотошно информирующая о количестве ульев и плодовых деревьев, предпочитает хранить молчание о числе голодных и бездомных.
Во Франции, согласно официальным данным, соотношение между доходами в основании и вершине пирамиды в 1972 г. достигало пропорции 1: 284. На одном полюсе общества находилось 2300 тыс. человек, получающих по 204 франка в месяц (минимальное государственное пособие, которое обеспечивает буквально нищенский уровень существования), на другом — 1241 человек, чьи месячные доходы, указанные в фискальных декларациях, достигали в среднем по 58 тыс. франков. 10% французов на верху «пирамиды доходов» получают в 7,7 раза большую долю национального дохода, чем 30%, находящихся у ее основания. «Неравенство доходов во Франции оказывается тем самым гораздо большим, чем в Англии или ФРГ»,— делает вынужденный вывод журнал «Антреприз»—рупор французских предпринимателей.
Быстрыми темпами идет процесс поляризации японского общества по уровню доходов. Различия в экономическом положении самой верхней, ничтожной по величине прослойки богатеев, подлинных властителей страны, и многочисленных пролетарских слоев населения поистине огромны. Если среднемесячный доход большинства городских семей трудящихся, по официальным данным, равняется 56 тыс. иен, то объявленные доходы 207 лиц превышали 50 млн. иен в месяц. Это исключительно для них — директоров компаний, разного рода финансистов и т. п.— предназначались зажигалки стоимостью по... 33 300 долларов, появившиеся недавно в одном из магазинов Токио. Корпус этой безделушки украшен 30 бриллиантами и 22 изумрудами. Капитал куражится как только может!
Ускоряющиеся процессы разделения общества на богатых и бедных наблюдаются и в малых странах Западной Европы. В «благополучной» Швеции, по свидетельству еженедельника «Франс нувель», рядом с изобилием соседствует нищета. Здесь из года в год увеличивается концентрация собственности в руках нескольких компаний. Погоня за сверхприбылями привела к усилению эксплуатации рабочего класса, росту безработицы, инфляции и к другим пагубным последствиям.
Кричащее неравенство в доходах наблюдается и в Дании. В недавно изданной здесь книге «Требование равенствам говорится: «Одному проценту наиболее состоятельных семей в 1970 г. принадлежало 25 процентов национальных богатств. Средние размеры собственности предпринимателей с 1968 по 1970 год выросли более чем в три раза».
Низкий уровень доходов трудящихся, непрекращающийся рост цен и инфляция в капиталистических странах все в большей степени вынуждают семьи рабочих и служащих «жить в рассрочку». Используя эту нужду, монополистический капитал создал разветвленную систему потребительского кредита, охватывающую практически все виды сервиса: от магазина по продаже автомобилей до услуг ветеринарной лечебницы, от ссуд на лечение до ссуд на погашение прежней задолженности и т. д.
Теоретики «общества массового потребления» всячески превозносят достоинства потребительского кредита и не устают твердить, что он якобы способствует «социальному прогрессу», дает трудящимся возможность «быстрее воспользоваться благами современной жизни, не дожидаясь, пока это позволит материальное положение».