— Привет, вы уже поели?
— Здравствуй, дорогая. — Павел подскочил ко мне и обнял за плечи. — Я скучал. Почему ты мне ни разу даже не позвонила?
— Телефон забыла. Трубку отняли, а номер я выучить еще не успела.
— Я куплю тебе новый аппарат, ты какую фирму предпочитаешь?
— Все равно, слышать твой голос мне приятно в любом исполнении. — Любезно ответила я.
Макс скрипнул зубами и вышел из кухни. Обернувшись в дверях, буркнул:
— Освободишься, будь добра, зайди в кабинет, документами нужно заняться. Срочно.
Мы с Пашей переглянулись и засмеялись.
— Чего это он, головой ударился?
— Головкой…
— Чего это вы тут веселитесь, — недовольно спросила Нина, заходя в кухню. — Макс злой, как собака, а они ржут на всю квартиру.
— Нин, а чего, плакать что ли? Нормально же все, оладьи вкусные. — Павел чмокнул меня в щеку и понесся к выходу.
— Пока Вас не было, я думала у нас все получится… А сейчас он в мою сторону и не смотрит.
— Да брось, Нин. Не смотрит и не надо.
— Зачем ты с ним заигрываешь? Тебе ведь Максим нужен, а не Павел.
— Только он не понимает, что ему нужна я.
— И ты отыгрываешься на нас с Павликом?
— Я, кажется, объясняла тебе, что нас с Пашей ничего не связывает, это просто игра. С его стороны тоже. Поверь!
— Хорошо бы так. — С тоской протянула Нина.
— У Вас что то было этой ночью? — Поведение подруги меня удивило и взволновало.
— Для этого не обязательно, чтобы была ночь.
— Не увиливай. Ты поняла, о чем я.
— Ну… В общем…
— Все ясно. Он хоть сказал тебе, что любит?
— А ты соглашаешься на близость только после этих слов? Строго по протоколу. Сначала вступление, потом заключение. Между ними основная часть. Так что ли?
Вспомнив «основную часть» прошлой ночи я только вздохнула и, махнув рукой, пошла в кабинет. За час я так отточила Лилианину подпись, что отличить их стало просто невозможно. Пока я тренировалась, Максим подготовил все необходимые документы.
— Подписи прямо в банке поставишь, чтобы сомнений не было. А то, после последних событий, они, небось, каждую буковку будут сравнивать.
— А вдруг заметят несоответствие?
— Не заметят, у тебя с сестрой почерк практически идентичный. Да и шрамов никаких нет, как у этой Дарьи. Подозрение ничего не вызовет. У вас, наверное, даже кровь идентичная. У тебя какая группа?
— Третья…
— Ну вот, и у нее тоже… Так что не дрейфь. Осталось только свидетельство о смерти Константина Леонидовича получить, и дело сделано.
— Тебе совсем его не жаль?
— А чего его жалеть то? — Удивился Максим. — Он сам придумал правила этой игры. Сам в соответствии с ними и партию закончил. Ты сестру лучше пожалей, у нее ведь могилы даже нет, а она никому жить не мешала. А Алинка? Она за что пострадала?
— Но кто его убил?
— Думаю, Крутов. Узнал про провал в банке и понял, что зря с Костиком связался. Ведь стоило «муженька» поприжать, он живо всех сдал бы. Вот и убрали свидетеля.
— Но чем это поможет начальнику охраны?
— Кто же знал, что этот болтун так расчирикается перед тобой? Распустил перья, как павлин, и сдал всех своим языком с потрохами.
— Но ведь Крутов же обманом завлек тебя и меня на эту дачу…
— Не о том думаешь, девочка, Паша скоро найдет парня, и тому придется ответить на все наши вопросы.
— Вы убьете его ?
— Нет, наградим. А если серьезно у него два пути, в могилу и на нары. Честно сказать первый путь значительно короче.
В кабинете зазвонил телефон. Максим взял трубку, недолго поговорил и сообщил мне приятную новость.
— Завтра с утра, сестрица, нас с тобой в прокуратуру вызывают. Для дачи показаний. Значит с банком нужно определиться сегодня. В крайнем случае утром, перед ментами.
— Ты о чем-нибудь кроме денег думать можешь?
— В принципе да, но сейчас вроде не о чем.
Я хлопнула дверью и вылетела в коридор. Там я застала Нину.
— Маш, я вам тут пока не нужна. Поеду, квартиру проверю, да на работу нужно заглянуть, как они там… Если Павлик спросит, дашь ему мой телефон, ладно?…
— Так дождись, он, наверное, скоро вернется.
— При вас с Максом он спрашивать не будет, стесняется будто… Я не хочу больше в прислугах.
— Хочешь, я расскажу, что мы подруги?
— Нет, ты же не Машка, ты Лилиана… Да и потом он все равно при Максиме здесь ночевать не останется.
— Так ты совсем уходишь? — Расстроилась я.
— Совсем. Ты не обижайся, если помощь нужна будет, я непременно вернусь. Не сомневайся. Ну, до свидания что ли?
— До скоро. К завершению эта история движется. Вот переведем деньги, с Крутовым покончат, и Маша Глебова снова спокойно заживет в своей квартирке.
— А как же Макс? — Тихо спросила подруга.
— А что Макс? Будет навещать сестричку по дням рождениям. — Мой бодрый тон мог обмануть кого угодно, только не Нину.
— Да, Машунь, возвращайся скорее, нечего голову то несбыточным забивать.
Мы обнялись, я чуть не разревелась, когда за подругой закрылась дверь. В спальне я легла на кровать и с головой накрылась одеялом. Раз уж ночью не удалось нормально поспать, я твердо решила наверстать упущенное днем. Сон не шел. Я насчитала тысячу овец, спела про себя три колыбельных, ничего не помогало. Как легко я раньше засыпала! Там в далекой прошлой жизни мне стоило только коснуться головой наволочки, и глаза слипались сами собой. Как я мечтала о мягкой подушке там, в заштатном ателье, пришивая пятьдесят пятую молнию за день! Мой жесткий матрас по возвращении с работы казался мне райской периной. Теперь же сон превратился в пытку. Ложась в постель, я заранее готовлюсь к длительным и нудным рассуждениям о жизни, все черные мысли вылезают из потаенных щелей и устремляются в мой воспаленный мозг… Нет, права подруга. Пора кончать с этим затянувшимся спектаклем. Что я получила от него? Испорченный отпуск, потерянную работу и настоящее нервное расстройство. Нужно вернуться в свою квартиру и в свою жизнь, забыть все то, что случилось за эти два месяца, стереть из памяти Лили, Костика и Макса. Пусть он живет в своем мире, красивом и далеком… А я люблю смотреть глупые телесериалы, есть эскимо на палочке. Мне доставляет удовольствие самой готовить обед, копаться в секонде и находить редкие, фирменные тряпки. Жить в мире Макса и Лилианы скучно. Люди здесь неискренние, улыбки фальшивые…. Я так и уснула со слезами на глазах.
Во сне мне снилась мама. Я видела ее в мечтах довольно часто. Красивая, добрая она являлась мне тогда, когда ее дочке нужна была забота и нежность. Она, улыбаясь, гладила меня по волосам, шептала ласковые слова, и на сердце становилось легче. Ее теплое дыхание согревало душу. Я обняла ее руку и прижалась мокрой от слез щекой. Как нужна мне была поддержка и сочувствие сейчас, когда даже лучшая подруга меня покинула.
В комнате царил полумрак. Я все еще крепко сжимала мамину руку… Мамину? Я распахнула глаза. Рядом со мной сидел Максим. Одну его руку я крепко прижимала к своей щеке, вторая нежно поглаживала меня по волосам. Мне было так хорошо и спокойно, что не хотелось ни говорить, ни шевелиться. Мы долго сидели так, молча и неподвижно. На улице совсем стемнело.
— Ну что, малыш, как мы будем с тобой жить дальше?
Я не видела его глаз, но помнила их тепло и блеск.
— Как скажешь, милый. — Прошептала я. — Как ты решишь, так и будет.
— Что я могу решить, когда сам не пойму, что дальше делать со своей жизнью… Как это могло случиться со мной? С ума можно сойти! У меня же с восемнадцати лет на женский пол иммунитет выработался… Каких только женщин у меня не было: манекенщицы, актрисы, фотомодели… А угораздило влюбиться в собственную сестру.
— Я тебе не сестра.
— Но никто кроме нас не должен об этом узнать. Мы не можем появиться на люди, поделиться счастьем даже с самыми близкими друзьями. Я никогда не смогу жениться на тебе.
— Почему?