— Он предлагает кормить меня, поить, одевать, холить и лелеять. Даже любить меня будет изредка, потихоньку. Но для всех мы останемся близкими родственниками.
— И что ты решила?
— Я уеду. Якобы за границу, а сама вернусь к себе, буду жить и работать, как раньше. Все наладится и забудется.
— Сомневаюсь я что-то.
— Жить рядом с Максом нормальной жизнью я не смогу, да и он не позволит. А прятаться ото всех, даже от прислуги, унизительно. Ты так не считаешь?
— Романтично… — Нерешительно произнесла Нина.
— Очень, — подтвердила я. — Прибегать ко мне ночью на цыпочках, стараться, чтобы кровать не скрипнула лишний раз, а утром бежать в свою спальню, чтобы прислуга ничего не заподозрила. Он будет шастать по ресторанам и казино с проститутками и фотомоделями, чтобы его не дай бог за голубого не приняли, а я сидеть дома и терпеливо ждать возвращения хозяина. При этом не забывай, что я перед людьми и законом являюсь самой настоящей самозванкой и преступницей, которая живет по чужим документам.
— Но это практически невозможно доказать, даже отпечатки пальцев твои зарегистрированы под ее именем.
— Но я то знаю, и он знает. Да и мало ли какие случайности в жизни бывают. Если я не угожу своему господину, то могу в любой момент оказаться на улице и без гроша, через пять лет или через пятнадцать. Все средства вернулись на счета Максима, да мне и не надо чужого. Я просто хочу жить спокойно, своей, а не чужой ворованной жизнью. Выйду замуж, детишек рожу. Может, даже состоятельной дамой стану.
— Но ты же любишь его.
— Ну и что? Это же не болезнь. С этим жить можно. Сумею разлюбить — здорово, а нет, так тоже ничего страшного. Привыкну.
— Я не знаю. Твоя жизнь, тебе и решать.
— Ну что, поели, теперь можно и поспать? Как говорил наш с тобой любимый герой.
— Точно. Утро вечера мудренее. Опускай подушку и дрыхни, а я тут в кресле уже привыкла.
Утро началось с посещения врача. Тамара Марковна была крайне недовольна нашим поведением. Ее возмутило, что ей немедленно не сообщили, как только пациентка пришла в себя.
Осмотрев меня, она послушала сердце, смерила давление и сказала.
— Ну что же, могу Вас поздравить, организм успешно справился с болезнью. Вы очень быстро поправитесь, и мы сможем выписать Вас домой.
Когда врач удалилась, в палату влетел счастливый Максим. В руке он держал огромный букет цветов.
— Ну, слава богу! — воскликнул он, целуя меня в щеку. — Я чуть сам от сердечного приступа не окачурился. Больше так не пугай людей.
— Постараюсь.
— Нина сказала, ты хотела со мной поговорить?
— Да, я, кажется, знаю, кто пытался меня отравить.
— А я это знаю уже точно.
— Это Елена Леонидовна?
— Нет, ну что ты! — Улыбнулся брат. — Эта истеричка не способна на такие подвиги. Неужели ты еще не догадалась? Это твой любимчик — Артур.
— Господи, а уж ему то я чем помешала? Из ревности что ли?
— Не обольщайся, дорогая. Ты, конечно женщина шикарная, но…
Я угрожающе подняла руку.
— Но дело все же не в этом. — Продолжил «брат». — Ты же сама мне сказала, что Артурчик ухлестывает за Еленой. Ну вот он и решил попользоваться нашими денежками через ручки любовницы. Она призналась, что на днях кавалер сделал ей предложение. Сама понимаешь, что ответила не избалованная мужским вниманием старая дева.
— Но ведь она же не совсем дура.
— Нет, конечно. Надо признать, что парень настоящий герой-любовник, таким спутником гордиться можно…
— Он гулять станет по-черному.
— Вот уж нет, при правильно составленном брачном контракте, муж всю жизнь остается шелковым. Правда, при его познаниях в фармакологии, жизнь Елены, боюсь, сократилась бы до минимума. Не смотря на свою внешность плейбоя, парень оказался очень талантливым химиком. Несколько капель у тебя в утреннем кофе могли решить его финансовые проблемы.
— Но деньги все равно не могли достаться им.
— В отличии от химии, его юридические познания сильно хромают. После вашей смерти он расчитывал получить через Елену, одну из наследниц, половину состояния, принадлежавшего Вам обоим. Вторую он любезно собирался оставить мне. Точных условий брачного контракта он знать не мог, а уточнять не рискнул, побоявшись спугнуть недоверчивую «невесту».
— Значит, Елена не подозревала о намерениях Артура?
— Я думаю, нет. Сейчас этот подонок в камере, и с ним разбирается милиция. Кстати, когда ты выздоровеешь, следователь просил тебя посетить его кабинет.
— Он все еще подозревает меня в убийстве Костика?
— Нет, пистолет действительно зарегистрирован на имя Вороновой Лилианы Владимировны, но твоих отпечатков на оружии нет. Причем есть другие, так что нельзя сказать, что его тщательно потерли.
— Я не сомневалась в этом. Но что тогда нужно от меня следователю?
— Ты не забыла, милая, что у тебя мужа убили, а не старые сапоги сперли из кладовки? Готовься, тебя вызовут и еще не раз. Придется уж потерпеть.
— Мне хочется побыстрее закончить со всем этим и вернуться к своей прежней жизни.
Максим заметно помрачнел и произнес после небольшого раздумья:
— Ты уже решила, как объяснишь свое исчезновение в Египте и воскрешение здесь почти через три месяца?
— Нет, — растерялась я.
— Пойми, стать снова Марией Семеновной Глебовой будет невероятно сложно. Не представляю, как ты вернешь себе квартиру, машину, паспорт, наконец…
— Что ты предлагаешь?
— Оставь все, как есть. Чем тебе не нравится Лилиана Владимировна Воронова? Живи по ее паспорту, не хочешь владеть особняком, купим квартиру.
— Но я работаю…
— Не смеши. Секонд-хенд это не то место, по которому стоит убиваться. Хочешь, я куплю тебе целый универмаг? Или ателье? Модельное агентство? Хочешь?
— Нет, не хочу. — Спокойно ответила я. — Возможно, ты прав насчет паспорта, и я позволю себе оставить имя сестры, но больше мне ничего не надо. Пойми, я уезжаю не из особняка, я бегу от тебя. Я не хочу, чтобы моя жизнь проходила под постоянным пристальным вниманием тебя и твоих людей. Я буду жить так, как мне хочется. Пусть без излишеств в средствах, но и без недостатка в чувствах.
— Значит, в твоих личных планах для меня местечка не найдется?
— В качестве брата, нет. — Твердо ответила я.
— Мне кажется, ты меня шантажировать вздумала? — разозлился Максим. — Я и мой отец ни для того всю жизнь зарабатывали деньги, чтобы бросить их псу под хвост ради…
— Ну что же ты остановился? Продолжай, я внимательно слушаю. — Видя, что Макс молчит, я продолжила:
— Ради первой попавшейся юбки, хотел ты сказать, ради двух, пусть прекрасных но в принципе обычных ночей с женщиной? Конечно, я с тобой совершенно согласна. Я тоже не собираюсь отказываться от собственной жизни ради сомнительного счастья всю жизнь быть тайной любовницей собственного «брата». И это еще при условии, что не надоем ему в ближайшие год-два. Нет уж, милый, прибереги свои прелести для других. Я и так сделала для тебя слишком много. Большего требовать ты не в праве.
— Ну что же. — Сдерживаясь изо всех сил, произнес Максим. — Хорошо, что мы с тобой так откровенно поговорили. Я выслушал твое мнение и полностью с ним согласен. Нельзя корежить жизнь из-за пары безрассудных поступков. Оставим окончание нашего разговора на потом. Выпишешься из больницы, и мы все решим .
Он встал и вышел из комнаты. Букет так и остался лежать на столе.
Глава 21
Через три дня меня выписывали из больницы. Встречать приехали на двух машинах. Павел с Ниной и Максим с Кларой. Утром в палату заглянула медсестра. Она принесла вещи, доставленные накануне из особняка заботливой экономкой, и передала просьбу Тамары Марковны непременно заглянуть к ней перед тем, как покинуть больницу. Я тщательно привела себя в порядок, собрала вещи, как то сами собой накопившиеся в палате за время моего пребывания, и пошла в кабинет главного врача. Беседа с Тамарой Марковной заняла не более двадцати минут, но совершенно выбила меня из колеи. Моя уверенность в своих силах и здоровье сильно пошатнулась после этого разговора.