Правда, Феликс сказал нечто такое, отчего я стала задаваться вопросами. И осторожно высовывать голову. Пока в пределах Сатуральских долин. Но чувствую, этим все не ограничится. Не сидеть мне в долине Винцель, воспитывая наследников и изучая медицину. Нет, так не будет. А значит, я вернусь в столицу, и лучше, если подготовленной. Мне нужно узнать, кто я такая, прежде чем об этом узнают остальные.
Я раскладываю письма, документы и заметки на широком полукруглом столе, кладу перед собой большой лист бумаги и начинаю методично переносить туда все найденные фамилии и имена с датами и родственными связями. Так много ниточек, и все они ведут к долине Винцель.
– Едут! – голос доносился откуда-то издалека, и такой звонкий, явно детский, довольный, счастливый от своих обязанностей «глашатая». – Они едут! Едут сюда!
Я поморщилась и зарылась носом в одеяло. Рядом со мной такая же недовольная тучка затряслась под своим одеялком, а затем совершила крамольный захват чужой тушки, вторгаясь на территорию дружественного государства, занимаясь поглощением и слиянием потревоженных тучек. Дождь, в итоге, не пошел, а мы, уткнувшись друг в друга, страдальчески вздыхали, и только наши глаза торчали наружу, с презрением глядя на яркую солнечную полосу, пробивавшуюся сквозь неплотно сомкнутые шторы.
Что я, что Арт – мы оба спали мало. И не по очевидной для молодоженов причине! Нет. Я разбиралась с генеалогическим древом зеленокрылых. Муж занимался планированием бюджета строительства, а после – разбором почты, накопившейся за время его пребывания у эльфов. И теперь, когда мальчишка-слуга вопит во весь голос о прибытии кэрра Рупера и его сопровождающих, вставать совершенно, просто до безобразия лень!
Гораздо интереснее подуть на ресницы Артана, заслужив в ответ щекотку. Вот бы так просто лежать, сцепив в замок руки, лениво думая обо всем на свете! Словом, вставать абсолютно не хотелось.
– В такие моменты думаю: а может, бросить все и сбежать? Ну их всех, отправимся в кругосветное путешествие. Изменим внешность, как во время прогулки по столице. Станем совсем другими. Посетим далекие, неизведанные земли, напросимся в экспедицию к Се´дову… – протянула я мечтательно, слегка зажмурившись, представляя, как суета и тревога утекают прочь, будто по реке, оставляя лишь чувство небывалой легкости.
– А потом поселимся в месте, похожем на Сатуральские долины, заведем детишек и будем писать мемуары о наших путешествиях. Ты откроешь маленькую лечебницу, а я – школу, наши дети вырастут и разъедутся кто куда, а мы состаримся вместе, и вся наша жизнь будет простой и безмятежной, – дополнил он, вытаскивая из-под одеяла мои пальцы и один за другим прижимая к теплым губам. У меня тотчас зачесался нос, но муж не отпустил моей руки, а сам наклонился вперед, целуя прямо в кончик.
– Ты же понимаешь, что так не получится. Нельзя все время оставаться в человеческом обличии, а стоит хоть раз превратиться, как о тебе тут же все узнают. Да и как это – бросить всех? Семью, друзей, Ника? – со вздохом продолжил он. – Наша жизнь – здесь.
Я криво улыбнулась. Момент миновал, и я почти полностью выползла наружу, подкладывая под поясницу подушку и прислоняясь к спинке кровати. Арт последовал за мной, вновь перехватывая мою руку и прижимая ее к груди.
– Ты знаешь, после визита к эльфам мне все время кажется, что это единственный выход. Такое странное предчувствие, что я, при всей своей пушистости, именно та, из-за которой все пойдет прахом. Как начало войны с подводниками…
– Это было частью заговора… – устало перебил муж, скривившись от набившей оскомину темы.
– Да знаю! – я раздраженно отстранилась от него, выбираясь из кровати. – Но Арт, ты не понимаешь, что это такое – быть белым драконом. Единственным белым драконом! Сколько книг ты прочитал у эльфов? Сколько узнал от Ника? Я всем нужна, и всем – по разным причинам, – обхватив себя за плечи, я принялась лихорадочно бродить по комнате. – А я пока вот нисколечко не сильна, чтобы отстоять себя, если за мной кто-то придет.
– Сэл, да о чем ты говоришь? Кто должен прийти за тобой? – настороженно спросил Артан, тоже выбираясь из постели. Он подошел ко мне и притянул к себе, успокаивая, гладя по волосам. – Никто не заберет тебя. Никто не посмеет.
Одно имя вертелось на языке. Как проклятый комарик, донимавший прошлой ночью. Только скажи, прихлопни его – а под пальцем окажется кровь. И станет ясно – лучше бы молчала. И я молчу. Сильнее прижалась к мужу, скручивая ткань его ночной рубашки. Биение сердца любимого успокаивало, но мысли вновь обращались к тому же.