Коменж сдержанно улыбнулся.
— Наших предков? Возможно. Именно наших.
Я замерла. Конан может быть сотню раз киммерийцем, но обретя корону и скипетр Древних Королей он начал считать себя аквилонцем. Самым что ни на есть коренным и природным аквилонцем. Подобные намеки для некоторых не слишком разборчивых в словах месьоров уже закончились плахой…
Но Конан сдержался, хотя я видела, с каким трудом ему это далось.
— Условия? — спросил король. — Меня не интересуют громкие слова. У вас и Раймона Толозского есть четкие предложения?
— Конечно, — ответил граф. — Вот, послушайте…
И Коменж извлек из рукава пергаментный свиток.
* * *Если вы помните, я уже рассказывала о крайне неприятной истории происшедшей незадолго до взятия Толозы Аквилонской гвардией. Городской совет посчитал, что сможет уговорить Конана отказаться от военных планов и прислал в королевский лагерь почти два десятка вигуэров, кои и должны были остудить воинственный пыл его величества.
Как и следовало ожидать результат оказался прямо противоположным. Я рассчитывала, что Конан попросту выставит почетных граждан Толозы, но короля так разъярили сладенькие речи вигуэров, которые с ясными и честными глазами уверяли «возлюбленного государя» в своей неизбывной преданности, что киммериец решил примерно наказать бунтовщиков. В результате на поле, напротив городских стен, появились девятнадцать виселиц, а в Толозе поняли, что шутить Конан не намерен.
Во время весьма напряженного разговора с графом Коменжем меня глодало нехорошее предчувствие, что дело кончится тем же — поскольку выставленные дворянами Полудня условия были совершенно неприемлемы и Конан воспринял их не только как личное оскорбление, но и как оскорбление Высокой Короны, каковое всегда и во все времена незамедлительно каралось смертью, будь ты золотарем или Великим герцогом.
Итак, что же предложили королю граф Раймон и его верные родственнички? А вот что.
Дворяне Полудня (формально оставаясь вассалами Аквилонии) должны получить право суда на своих землях, право не платить налоги в казну Тарантии (им убеждения не позволяют возиться с презренным златом… Ну-ну…), они не будут обязаны выполнять распоряжения королевских наместников и самого монарха, если таковые ущемляют их фатаренскую веру. Кроме того, митрианцы или иштарийцы не должны вести проповеди и открывать храмы своих богов на Полудне.
Взамен королю предложили следующее: «Совершенные» не станут распространять учение пророка Мэниха на остальных землях королевства, а в случае возможной войны с соседями Толоза, Коменж, Бигор и Фуа придут на помощь королевской армии, как и положено по вассальному договору. (Заметьте, речь зашла о «договоре», а не присяге!) Причем делалась оговорка: означенные графы не станут воевать со своими «братьями», сиречь фатаренами. Но в то же время Корона обязана защищать их как и всех прочих вассалов Трона Льва…
Ни один король никогда на такое не согласится! Если, конечно, этот король силен, располагает огромной армией и почти неограниченными средствами. Теоретически, сейчас Конан имел все возможности раздавить мятеж — за его спиной стояла почти вся Аквилония и против фатаренов был заключен союз с Немедией и Зингарой. Но для подавления бунта требуется время — надо подтянуть войска, закрыть границы и перерезать торговые пути, затем придется долго выковыривать мятежников из их горных замков, а впереди зима…
Тут я согласна с Коменжем — война грозит перерасти в затяжную, а народ таких войн не любит: простецы куда больше воодушевляются после сообщений о лихих победах. Но когда начинают повышаться налоги, купцы не могут нормально торговать, у кметов отбирают часть урожая для прокорма армии, того и гляди что недовольство начнет расти и в верных королю провинциях. В любом случае план молниеносной войны разработанный Конаном и Паллантидом почти сорвался…
Самое неприятное сообщение пришло с почтовым соколом ближе к вечеру, когда Конан решительно отказался принять соглашение с мятежниками и выставил Коменжа вон из крепости. «Мастер королевских посланий» передал депешу Паллантиду и я увидела, как у нашего доблестного легата глаза на лоб полезли. Затем клочок тонкого пергамента оказался в руках Конана.
— Ну и дела, — выдавил король, прочитав. — В ближайшее время подкреплений ждать не следует. Оба легиона снятые с немедийской границы частично разгромлены, частично отступили на исходные рубежи.
— Что-о? — протянула я, не веря своим ушам. — Разгромлены? Кем? Когда? Где?