— А если подробнее?
— Подобные случаи описаны, я бы посоветовал вам найти сочинения Орибазия Достопочтенного или митрианского жреца Афрания Нумалийского. Если говорить кратко, то получается, что душу баронессы замещает некогда вызванный ею демон. Тварь из иной Сферы полностью овладевает человеком, превращая его в своего раба. Тут нужен не волшебник, а жрец — вы же сами знаете, барон, что существует огромная разница между магией и клирицизмом!
— Конечно же! — воскликнул я. — Маг использует собственную силу, а жрец лишь является проводником силы божественной. Для того, чтобы изгнать демона, требуется вмешательство воли богов, которую направит жрец… Раньше надо было догадаться! Стража! Немедленно вызовите ко мне мэтра Савердена!
Явился Саверден, как всегда излучая уверенность и безмятежность. Если посмотреть на детские голубые глаза мэтра, светящиеся невинностью и любопытством младенца, познающего мир, то покажется, что перед вами стоит добрый дедушка полудесятка внуков, мастер рассказывать сказки и любитель посидеть в приличной таверне за чарочкой вина с такими же главами уважаемых семейств. Очень обманчивое впечатление! Если однажды отыщется биограф, способный составить подробное жизнеописание моего советника по магии, то сей трактат окажется куда более захватывающим, чем наиболее известные сочинения Стефана Короля Историй!
— Саверден, в Тарантии можно отыскать митрианского жреца, способного изгонять демонов, овладевших человеком? — напрямую спросил я. — Меня не интересуют ожиревшие монахи, которые за всю жизнь не прочитали и строчки из «Наставлений» святого Эпимитриуса, я хочу видеть настоящего жреца…
— Митрианцы? — мэтр воздел очи к потолку. — Пожалуй, осененного истинной благодатью Вечного Солнца жреца сейчас мы не отыщем — большинство из них откликнулись на призыв Доменика Кордавского и отбыли на Полдень, искоренять фатаренское зломыслие. Настоятеля главного храма Тарантии Хродомера я звать не советую — он отличный управитель, но божественным светом не владеет.
— И зачем, спрашивается, мы кормим эту ненасытную ораву бездельников? — вздохнул барон Гленнор. — А если поискать в провинциях? Жрецы сельских храмов Митры весьма отличаются от своих столичных собратьев благочинием и истинным богопочитанием!
— Насколько я понимаю, речь идет о баронессе Астер? — уточнил мэтр. — Значит, она все-таки одержима? Что ж, для меня это было почти очевидно с самого начала. Хочу спросить, господин барон: а почему вам потребен исключительно митрианский жрец? В нашем мире существует множество иных, не менее могучих божеств.
— И что ты предлагаешь? — насторожился я.
— Можно позвать Ивонну из Танасула, нынешнюю великую жрицу Иштар из храма Белой Розы, что в квартале Медников. Вы же сами помните, как она четыре года назад сумела избавить Тарантию от Духа Реки…
Да, верно, была такая история — она даже удостоилась занесения в «Незаконную Хронику» Халька Юсдаля.
— Пошлите за госпожой Ивонной, немедля! — приказал я. Саверден поклонился и скрылся за дверями кабинета. Вместо него на пороге появился один из охранников:
— Ваша милость, завтрак готов. Прикажете принести?
— Давайте, — кивнул я, решив, что нам с Тотлантом после бессонной ночи следует как следует подкрепиться.
Латерана, мое обширное загородное поместье, одновременно являющееся главной резиденцией тайной службы, архивом и тюрьмой для преступников, особо отличившихся на ниве нарушения законов Аквилонии, является неким подобием уединенного замка, стоящего в горах. Тут есть все, что необходимо для жизни, от весьма обширных запасов продовольствия, до арсенала и конюшен. На кухне всегда суетятся два десятка доверенных поваров — им приходится кормить почти сто пятьдесят постоянных обитателей Латераны, включая охрану и заключенных тюрьмы.
Аркон, мой камердинер (и одновременно телохранитель) вместе с двумя слугами рангом пониже быстро сервировал стол и пригласил нас с Тотлантом к трапезе. Сам Аркон остался в кабинете — прислуживать.
— Странная погода нынче, — как бы невзначай сообщил камердинер, подавая мне серебряную тарелку с ножкой фазана. — Прямиком после рассвета тучи наползли.
— Что ж ты хочешь, поздняя осень на дворе, — ответил я. — Будь добр, передай пшеничный хлебец…
— Осень не осень, но таких вот облаков я в жизни не видел, — упрямо продолжил Аркон. — Как хотите, ваша милость, а не нравятся мне небеса над Тарантией…
Я непроизвольно посмотрел в сторону окна, закрытого плотными парчовыми шторами. Будто в подтверждение слов Аркона снаружи донесся тяжелый раскат грома.