– Да опусти ты руки, Фома, некогда целоваться. Ты видел, куда повели Иисуса?
Фома молчал, но руки опустил.
– Фома, у меня нет времени, понимаешь? Нет трех дней, чтобы дожидаться твоего ответа. Куда повели Иисуса?
Во взгляде Иуды была злоба смешанная с брезгливым презрением, и Фома еще больше растерялся, когда понял это.
– Ну? – сквозь зубы сказал Иуда и нетерпеливо топнул ногой.
– Я… я не знаю, – чуть слышно произнес Фома. – Ты – предатель? Так наши говорят.
– Фома, разве я – предатель?
– Я не… я не знаю.
– Вот чего не знаешь, того не говори. Петра с Иоанном видел?
Фома молчал, и Иуда снова повторил свой последний вопрос.
– Видел. Так это не ты привел римских солдат?
– Я привел. Но так мне сказал Сам Учитель сделать, – соврал Иуда. – Куда они пошли? У меня нет времени с тобой возиться, надо спасать Иисуса…
– Неужели Сам Учитель… Спасать? А это возможно?
– Фома!.. – угрожающе сказал Иуда.
– Они пошли к первосвященнику.
– Не прошло и трех дней, – зло сказал Иуда. – И уйди ты с дороги, Фома. Встречающийся в воротах стеснит других, а смотрящий кротко помилован будет. Соломон сказал. Отойди, Фома.
Иуда побежал к дворцу первосвященника Иосифа Каиафы.
***
Пока во дворце Каиафы собирался синедрион, Анна принял Иисуса в той комнате, в которой он отсчитал тридцать серебряников Иуде. Было около полуночи, [Здесь и дальше для удобства указано наше время. – В.Б.] когда стража ввела Иисуса со связанными руками. В комнате горел всего один светильник. Он хорошо освещал Иисуса и оставлял в полумраке еще пьяного Анну и двух дюжих особо приближенных к бывшему первосвященнику служителей Храма, одетых в темные одежды. Все трое сидели за столом: Анна сидел в своем кресле, а служители расположились по бокам стола – один сидел по одну сторону стола, другой – по другую. Они сидели вполоборота к двери и на вошедшего Иисуса даже не взглянули.
– А вот и Он – Иисус из Назарета, пророк, – глумливо воскликнул Анна, еще толком не разглядев Иисуса.
Двое служителей захихикали.
Но когда Анна присмотрелся к Иисусу, глазки его несколько расширились, взгляд его замедлил и застыл. Анна внутренне вздрогнул. Он почти три года через своих слуг следил за Иисусом, но никогда Его сам не видел, и теперь чувствовал, что он, Анна, перед которым трепетали все: подчиненные, слуги, рабы, верующие, сектанты и даже домашние его – поражен и раздавлен. Он не ожидал, что Иисус такой. Но вдруг в сердце Анны закипела злоба, и тут же Анна ощутил, что в него как бы вливается нечто: темное, неожиданное и мистическое – он почувствовал, что какая-то внешняя сила вселяется в его тело, чтобы укрепить его. Во взгляде Анны вспыхнула ненависть и стала разгораться под воздействием этой внешней, непонятной силы. Пульс его замедлился, лицо стало каменным и казалось помолодевшим, глазки горели с нескончаемой злобой, как у разъяренной змеи.
– Ну, Пророк, скажи мне, что это у Тебя за учение? Ученики? – сказал Анна.
– Я говорил явно миру, – спокойно ответил Иисус. – Я всегда учил в синагогах и в Храме, где сходятся иудеи. А тайно Я ничего не говорил. Что спрашиваешь Меня? Спроси слышавших, что Я говорил им.
– Учил Он! Учитель!.. – зло и презрительно сказал один из служителей. Он подошел к Иисусу и, размахнувшись, ударил Его по щеке. – Как отвечаешь Ты первосвященнику!
Иисус спокойно взглянул ему прямо в глаза.
– Разве Я дерзил и сказал худо? Тогда покажи. Если Я говорил хорошо, зачем бьешь Меня?
Служитель размахнулся во второй раз и ударил Иисуса по другой щеке.
– Хватит, – остановил его Анна, недовольно оглядывая Иисуса. – Ты Ему уже губы разбил. Сядь.
Служитель сел, он еще кипел от злобы.
– Видишь, какие у меня слуги? – обратился к Иисусу Анна. – Отвечай, что спрашивают. И впредь не дерзи. Зачем Ты – галилеянин, пошел против нашей иудейской веры и создал какое-то Свое учение?
Анна ждал ответа, но Иисус молчал.
– Убить Его! – прошипел, не вытерпев, служитель, сидящий по праву руку Анны, тот, который бил Иисуса.
– Кто Твои ученики и где они? Отвечай! – взревел Анна, стукнув кулаком по столу.