Иуда из-под навеса наблюдал за играющими в долине, но взглядом снова и снова останавливался на Нафанаиле, рассматривал его стройную высокую фигуру, блестящие на солнце темные длинные, до плеч, прямые волосы, разгоревшееся во время игры щеки. Милый, очень красивый мальчик с темными глазами, похожий на девушку-гречанку. Что общего у него может быть со светлобородым насмешливым атлетом Филиппом? Иуда припомнил свой вчерашний разговор с Филиппом. Дело в том, что Иуда решил спросить Филиппа прямо, что может связывать такого серьезного мужчину, каким он считал Филиппа, с таким наивным ребенком, каким ему казался Нафанаил.
– Филипп, а правда, что Нафанаил твой друг или так языком треплют? Еще говорят, это ты его к Иисусу привел, и Иисус его с радостью принял в ученики?
Насмешливая улыбка появилась на губах Филиппа. Иуда немного смутился, но виду не подал, молча смотрел в серые глаза Филиппа.
– Если интересно… что друг – не треплют, а что я привел – треплют…
– Вы такие разные… – продолжал Иуда.
– Учитель его раньше увидел под смоковницей [Нафанаил придерживался взглядов ессеев, и поэтому молился под смоковницей. – В.Б.] и избрал. Лучше ты с ним сам поговори, он человек интересный.
Филипп хотел пройти, но Иуда стал на его пути.
– Но что у вас общего? У вас большая разница в возрасте. Да еще – он из Каны, а ты из Вифсаиды.
– Общее – дружба, а возраст… – Филипп снова улыбнулся насмешливо. – Просто он так выглядит. Он мой ровесник – ему двадцать четыре года.
– Ты шутишь? Он такой наивный…
– Он очень добрый человек. Он настолько верит в добро, что любую неприятность считает злом, и возмущается этим. Не принимает. Хочет, чтобы всё было справедливо и хорошо. Поговори с ним, не пожалеешь. – Филипп снова тронулся с места, но Иуда сказал:
– И борода еще не растет? Может, он переодетая в мужскую одежду девица? Например, твоя бывшая…
Филипп удивленно поглядел на Иуду, а затем громко расхохотался.
– Ну, Искариот, ты удивил меня. Пойду Нафанаила рассмешу. Ну, Искариот… Воображение у тебя!.. А ты веселый человек… Борода-то у него растет, но он бреет ее, как римляне, потому что она идет ему, как пескарю конская упряжка. – И хохоча пошел от Иуды, но, пройдя два шага, остановился и сказал Иуде:
– Знаешь, Искариот, что об Нафанаиле сказал Учитель?
– Нет, этого еще не слышал.
– Учитель сказал: «Вот, подлинно израильтянин [После смерти Соломона единая Иудея распалась на северное царство – Израиль и южное – Иудею. В 722 г. до н. э. северное царство Израиль было завоевано Ассирией. – В.Б.], в котором нет лукавства»…
…Иуда вздрогнул от неожиданности. Рядом с ним присел на камень Нафанаил. Он светло улыбался и его глаза еще светились азартом после игры.
– Немного устал. А ты, Искариот, почему не играешь? С детьми так весело.
– Стар я играть да так веселиться, – тихо сказал Иуда.
– Какой же ты старик? А с детьми всегда нужно общаться, они чистые. И нам нужно быть чистыми как дети, так Учитель говорит. Тогда не будешь себя в тридцать лет стариком называть, – усмехнулся Нафанаил.
– Э, – махнул рукой Иуда, – чистые, пока взрослые да мир не пробудят в них яйцехоре. [В иудаизме – дьявольское семя. – В.Б.]
Теперь Иуда, разговаривая с Нафанаилом, рассматривал его вблизи и любовался им, не находя ни одной неправильности в его лице и во всей внешности. Иуда любил и ценил красоту – красоту человека или животного, красоту природы или какой-нибудь вещи, созданной человеком, – и получал духовное удовольствие, созерцая ее. Приятно было смотреть в темно-коричневые большие глаза Нафанаила, окруженные длинными темными ресницами, отмечая детскость его взгляда, любоваться тонкими его бровями и правильностью формы его прямого носа, пухлыми губами красиво очерченного рта, его светло-смуглой чистой кожей. Лицо Нафанаила светилось такой детской добротой, что, несмотря на четкую правильность черт его лица, оно не производило впечатления маски и не походило на лицо статуи. Наоборот, оно было очень живое и милое, сильно привлекательное. «Да, хорошо, что он бреет бороду, – думал Иуда, прикидывая мысленно бороду к лицу Нафанаила. – С таким юным лицом, с таким нежным румянцем да с таким детским, наивным взглядом он выглядел бы, как мальчик с бородой. А это против природы, и поэтому некрасиво». Нафанаил был одет со вкусом, щеголевато, как и подобает образованному купцу (о том, что Нафанаил был в прошлом купцом, хотя и неудачливым, Иуда узнал сегодня утром), под одеждой его чувствовались крепкие и сильные мускулы, не такие, как у Петра или Филиппа, но как у здорового мальчика-отрока. Он не носил шнурка на голове, и поэтому волосы его свободно рассыпались, а передняя длинная прядь иногда закрывала половину его лица и он кивком головы отбрасывал ее. Пробор в волосах его был сделан не как у большинства – по середине головы, а немного сбоку от середины. Иуда с некоторой завистью залюбовался и руками Нафанаила с тонкими пальцами и коническими аккуратными ногтями. «А он следит за своим внешним видом!» – сделал вывод Иуда. Слушать Нафанаила было так же приятно, как и смотреть на него. Голос его был негромким, с приятным тембром, мелодичным.