– Значит, когда-то будешь царем или кем-нибудь подобным, если не Иудеи, то еще чего-нибудь. По крайней мере, во сне увидишь себя царем Иудейским, вот и сбудется твоя мечта. Но надо не забывать, что человек страдает прежде всего от своих желаний. И желания человека – это слабая его сторона, на которой очень умеет играть князь тьмы. Мир и мы в мире несовершенны, и желания наши несовершенны, поэтому, чего мы боимся, то с нами и совершается, а что боимся потерять, то и теряем.
– Выходит, нужно ничего не бояться и ничего не желать? – спросил Иуда.
– До поры – пожалуй так, а бояться вообще ничего не стоит. Страх – чувство нехорошее, и исходит оно от незнания. Знающий человек понимает, как поступить благоразумно и избежать опасности.
– Так вот чем забита твоя красивая голова! – усмехнулся Иуда. – А ты, Филипп, с ним согласен?
Насмешливые искорки мелькнули в серых глазах Филиппа, но ответил он твердо и серьезно:
– Согласен.
– Со всем согласен? – уточнил Иуда.
– Со всем.
– А ты, Фома? – обратился Иуда к стоящему неподалеку Фоме.
Тот отбросил в сторону стебелек и сказал:
– Не знаю. Много сказано, мне надо обдумать всё. Раньше я об этом не думал, а теперь буду думать.
– А о чем ты, Фома, мечтаешь? – поинтересовался Иуда.
– Я о многом мечтаю. Так сразу не могу сказать.
– Тогда главную мечту скажи. Что ты всё говоришь «не знаю», «не могу»?
– Я не знаю, – неуверенно сказал Фома, и все засмеялись. – Главная… Чтобы добро победило зло.
– А ты, Кананит, [Прозвище «Кананит» указывает не на город Кану, а на принадлежность к группе зелотов или кананитов, вернее, канаитов – поборников веры, ревнителей. – В.Б.] о чем мечтаешь? – обратился Иуда к сидевшему на камне Симону.
– Я, пожалуй, соглашусь с Фомой, – лениво ответил Симон. – Чтобы добро победило зло.
– А ты, Филипп, о чем мечтаешь? – спросил Иуда.
– О вкусном обеде, – ответил Филипп. – По крайней мере, если ты, Искариот, будешь поменьше спрашивать и побольше действовать, то моя мечта сбудется не только в этой жизни, но уже и сегодня.
– Сразу видно практического человека, – заметил Иуда под смех учеников. – Мечта – конкретная и легко исполнимая. Пойду в то селение, что-нибудь достану.
Иуда поднялся и взял денежный ящик.
– И мехи с вином не забудь, – вдогонку ему крикнул Филипп, – жарко очень.
– Ну это уж не забуду! – на ходу крикнул Иуда.
Иуда имел настоящий талант обеспечивать Учителя и учеников всем необходимым в дороге. Из селения он принес столько еды и питья, что хватило не только на обед, но предполагался еще и приличный ужин. Именно перед самым ужином и решил Иуда отыскать Фому и Симона из Каны, чтобы продолжить утренний разговор, а заодно и рассмотреть их получше. Вечером ученики разбились на группы, было время отдыха, и каждый занимался кто чем. Фома оказался совсем не настроен на разговор с Иудой, он торопился присоединиться к младшим ученикам – Андрею, Иакову Алфееву, Иуде Иаковлеву, прозванного Фаддеем, Иоанну (с ними в группе был и Нафанаил), – лишь бросил Иуде на ходу, что все обсуждаемое утром очень серьезно, он еще ничего не обдумал, а для мышления нужны тишина и покой, и если он ни до чего не додумается, то, скорее всего, обратится к Учителю за разъяснением. Иуда лишь посмотрел вслед уходившему Фоме и окинул взглядом группу «младших» – крепкую стройную высокую фигуру Андрея, невысокого мальчика с вьющимися темными волосами и немного вздернутым носиком Иакова Алфеева, крепкого высокого светловолосого Фаддея, очень красивого отрока Иоанна. Первым троим было по семнадцать-восемнадцать лет. Иуда еще раз подивился, что двадцатичетырехлетний Нафанаил прекрасно ладит с этими «детьми», сам выглядит ничуть не старше их. Сейчас они все смеялись, что-то друг другу рассказывали, и веселья у них прибавилось, когда к ним подошел двадцатилетний Фома. Иуда еще раз подивился и тому, что наблюдал и раньше: живому характеру Нафанаила, быстрым переходам в его настроении от веселья к грусти и наоборот; если он смеялся, то смеялся весело, от души, заразительно, если шутил, то метко, искрометно и добродушно, если плакал, то так трогательно, что сразу находились у него утешители. Потерпев неудачу с Фомой, Иуда пошел разыскивать Симона из Каны. Он прошел мимо отдыхающих за чашей вина Филиппа, Петра, Левия Матфея и Иакова Зеведеева. От них он узнал, что Симон Кананит только что был здесь, но куда-то отошел. Наконец после недолгих блужданий среди камней он наткнулся на Симона. Тот с удивлением остановился.
– Я тебя искал, Кананит, – сказал Иуда.
Симон был одного роста с Иудой, но из-за своей худобы казался каким-то длинным. Слишком светлые глаза его при смуглой коже и темных волосах уже смотрели на Иуду с обычным ленивым спокойствием.