– Вот она-то точно не из иудейских дочерей. Достоверно мне ничего неизвестно, но говорили, будто она персиянка или халдейка. А может, она и из кельтов. Ты же знаешь, уважаемый Анна, что северные земли заселены очень пестро. Представителей какого народа там не встретишь!
Анна взглянул в глаза Иуды особенным взглядом: тот сделал рискованный шаг к более открытому разговору, назвав первосвященника по имени. Решился на риск и Анна.
– А правда ли, что Его отец – римский солдат сириец Пантер?
Иуда вовсе не ожидал такого вопроса, он вздрогнул и выпрямился. Все шутовство и игра спали с него. Он слегка прищурился и прямо, в упор, серьезно посмотрел на Анну. Иуда много раз слышал и в детстве в синагоге, и от учеников, и от других людей, что Мессия есть Сын Партеноса, то есть Сын Девы. Саддукей Анна не знает пророков, он признает лишь Тору; фарисеи, следуя за своим учителем Шаммаем, так увлеклись различными обрядами и запретами, что редко заглядывают в книги. Так и возникло, стало быть, заблуждение, и «Партенос» превратилась в несуществующего римского солдата Пантероса или во множество существующих солдат, имеющих созвучные с Пантером имена. Иуда, впервые услышав здесь от Анны о Пантере, сделал паузу, а, подумав, решил пока не указывать Анне на его ошибку. «Ему почему-то хочется верить в солдата Пантера. Почему?!» – недоумевал Иуда. Тем более, – и это факт, – Иисус совсем непохож на Своих сводных братьев – сыновей Иосифа от первой жены и, как говорили знающие, на покойного Иосифа непохож, на которых и не мог Он походить, будучи Сын Божий и Девы.
– Кто знает, с кем делят ложе язычники, – осторожно произнес Иуда.
– Ты не ответил, пес. Правда ли, что римский солдат сириец Пантер – Его отец? – раздраженно спросил Анна. – Отвечай или ты желаешь, чтобы тебя подвергли пытке?
– Уж очень ты строг, Анна. Разве не затем я пришел, чтобы предать вам Иисуса? – тихо и серьезно сказал Иуда.
– Отвечай!
– Мне надо подумать, – ответил Иуда и улыбнулся.
– Что?..
– Ах да, припоминаю, – сказал Иуда с той же интонацией, с которой «припоминал» Анна, кто такой Иисус. – Постой, постой, Анна… Вспомнил! Верно, Его отец – римский солдат… как ты сказал его имя?
– Да ты издеваешься, мерзкий пес? – вскричал в гневе, настоящем гневе, Анна и даже с силой хлопнул сухой крошечной ладонью по массивному дубовому столу.
– Не сердись. Я забыл его имя, подскажи. Не может ведь старый, голодный Иуда помнить о таких мелочах.
– Пошел вон! – тихо прошипел Анна и побагровел.
Иуда немного растерялся, он подумал, что со стариком сейчас случится удар, до того страшное у Анны сделалось его маленькое личико, а это в его планы не входило. Но Анна встал с кресла и, топнув о пол ногой, закричал:
– Пошел вон! Иди к римлянам. Нам не нужен твой Иисус.
– Вот! – вскричал осененный Иуда. – Мы подошли к самому главному. Итак, благородный Анна желает, чтобы Иисуса, Который смеется над нашей верой, нарушает субботу, не моет рук Своих и посуды Своей, исцеляет больных и воскрешает давно, – повторяю, давно умерших, – ведь тебе, благородный Анна, уже доложили о воскресшем иудее Лазаре из Вифании – так, благородный Анна желает, чтобы Его судили римляне, поскольку Он – сын римского солдата и должен подчинятся римскому закону? А с другой стороны, сын-то незаконнорожденный…
Анна с неподдельным удивлением глядел на предателя и даже не нашелся, что сказать.
– Это возможно. Но бедному Иуде, которому пришлось бросить свой дом, чтобы идти за Иисусом – и в этом доме уже живут другие люди – римляне не дадут денег, а без умного и хитрого Иуды они не найдут Иисуса. Он обидел многих из иудеев, но Он не обижал римлян. Наоборот, Своим ученикам Он говорил, что и языческие религии являются откровениями определенных Божественных сил.
Гнев Анны улетучился, он прищурился и усмехнулся:
– Что же, умный и хитрый Иуда, ты можешь сделать так, чтобы Им заинтересовались римляне?
– Конечно, – ответил Иуда, понимающе улыбаясь. – Иначе разве я позволил бы себе потревожить столь могущественного человека, как ты, благородный Анна. Но Иуде нужны деньги, – заключил Иуда.
– Деньги? И сколько ты хочешь?
– Разве мне, ничтожеству, решать это? Только тебе, Анна, дана такая власть.
Анна в третий раз опустился в кресло и, немного подумав, сказал:
– Если так, вот и цена – тридцать серебряников.
Иуда был настолько потрясен, что на мгновение потерял самообладание и, ступив шаг к Анне, сурово сказал:
– Как? Тридцать серебряников? За Иисуса? Да ты знаешь, Кто Он?
Но Анна злорадно глядел на Иуду, и Искариот опомнился и принял смиренный вид.