Иуда подошел к камню, на котором сидел Андрей, и присел рядом с ним.
– Андрей, ты смотришь на небо так, словно увидел там Бога, – шепнул ему на ухо Иуда и чуть отклонился, ожидая, что Андрей вздрогнет от неожиданности.
Но Андрей не вздрогнул, а повернувшись к Иуде, ласково и с улыбкой поглядел на него. Иуда понял, что Андрей заметил его чуть раньше.
– Смотри, Андрей, – строго сказал Иуда, – по нашей иудейской вере, кто увидит Бога, тот должен вскоре умереть.
– Неправда, – сказал Андрей, глядя в небо и улыбаясь.
– И что же, ты видишь Бога? – недоверчиво спросил Иуда, оглядывая вблизи его крепкое молодое тело жизнелюба, мягко освещенное луной.
– Вижу, – просто ответил Андрей, не отрывая своего взгляда от неба.
– И-и… какой Он?
– А ты оглянись вокруг или загляни в себя, и ты Его увидишь, – ответил Андрей.
Иуда пошевелился, чтобы оглянуться, но тут же пресек свое движение и, насмешливо улыбнувшись, сказал:
– Да здесь нет никого. Да и во мне, кроме меня, никого нет.
– Неправда, – качнул головой Андрей. – Даже человек живет в своих детях, внуках и так далее, но Бог прямо существует в своих творениях. Без Него ничто и никто не может существовать. Посмотри на этот вечер, на эту луну, на звезды, на деревья, на землю, на дорогу наконец. Всё создано Богом, и значит, во всем этом есть Он. Он же живет и в нас самих… И как же красив Божий мир! Красота разлита вокруг: в природе, в человеке, в творениях человека. Дух захватывает! Когда созерцаешь, слышишь, чувствуешь, ощущаешь Божью красоту, так хорошо душе, словно летаешь в облаках. Бога нужно познавать именно через красоту и любовь, которыми пронизан весь мир.
– А как же дьявольская красота? Что? Существует такая, по-твоему? – усмехнулся Иуда.
– Отчего же, существует, – согласился Андрей. – Чтобы обмануть человека, дьявол создал и свое подобие красоты. Только, когда наблюдаешь такую, чувствуешь, что лишаешься сил и воли, ощущения в душе неприятные…
– И ты смотришь на красоту этих мертвых звезд, прибитых гвоздями к небесной тверди, и надеешься на то, что в них ты видишь Бога?
Андрей с сомнением покачал головой.
– «Мертвые» и «прибиты гвоздями к небесной тверди»? Где ты такую чушь подцепил?
– Неужто чушь? – слегка обиделся Иуда. – Так ученые люди рассуждают.
– Пусть рассуждают, а в Писании Бог по-другому человеку мир объяснил. Разве похоже, чтобы они были мертвыми и прибиты гвоздями? Там, – указал он рукой в небо, – чувствуется простор. Простор бесконечный. И вечный, как наша жизнь. У жизни и у этого простора есть начало, но им нет конца. И я люблю эти звезды в просторе так же, как свой родительский дом, в котором я вырос. Я их очень люблю. Они несказанно прекрасны. Знаешь, Иуда, когда души людей загрязняются грубым бытом, повседневными заботами, богатством и житейскими наслаждениями настолько, что они забывают о прекрасном, потому что перестают видеть прекрасное, тогда Бог посылает на землю Ангела, чтобы он своими песнями и музыкой напомнил людям о том, что они боги… Помнишь, Учитель говорил, что человек, умеющий петь, проходит большую подготовку на небесах и в прошлых своих жизнях на земле. И так с любым даром.
– Ты о чем? – не понял Иуда.
– О том, что нельзя забывать о красоте. О красоте звезд, Земли, людей, животных, деревьев, цветов, о красоте творений Бога и о красоте великих творений человека. Вот говорят, что добро и зло не разделимы, они, мол, дополняют друг друга, и одно без другого якобы и существовать не может. Это великий обман. Неужели для того, чтобы любоваться и наслаждаться красотой, мы обязаны созерцать уродство, противное нашим чувствам? Чувство красоты в нас заложено изначально, и нам не нужно уродство, чтобы понять, что такое красота. Так и добро: нам не нужно страдать, чтобы понять, что такое добро.
– И как же это будет, когда будет только добро и красота? Что нам останется – одно сплошное любование? И никакой борьбы?
– Дел очень много, и когда будет только добро, наши силы, освобожденные от изматывающей нас борьбы, в которой мы лишь доказываем друг другу, что белое есть белое, а черное есть черное, уйдут в творчество. Мы будем творить новое прекрасное, продвигаясь от совершенства к еще большему совершенству и так далее, потому что совершенству нет конца. Это бесконечное совершенство присуще нашему Творцу и вечное стремление к бесконечному совершенству присуще Его творениям, то есть нам. Поверь, Искариот, что для таких дел нам вполне хватит нашей вечной жизни, в которой не надо будет отвлекаться от великих дел на поиски пищи, крова, на излечение наших болезней, на похороны близких и на переживание горя – то есть на всё то, что мы называем борьбой со злом, потому что его просто не будет. Да что говорить, если Учитель нам не раз рассказывал о планетах, на которых никогда не было зла.