- Э!.. Кто там? - испуганно кричит он, и два черных глаза в тот же миг исчезают.
Не рассуждая, Шо-Пир в три скачка огибает башню и, увидев притаившуюся за углом башни неизвестную девушку, кидается к ней. Она в испуге отскакивает, но Шо-Пир уже крепко держит ее за плечи и по-русски кричит:
- Куда, оглашенная?
Девушка в неожиданной ярости пытается сопротивляться, но Шо-Пир рывком поднимает ее на руки и бежит прочь от башни. Девушка царапается, кусается, как дикая кошка.
Только упав за груду камней, на безопасном расстоянии от башни, Шо-Пир выпускает девушку. Разбитая взрывом башня падает в огненном блеске и в клубах дыма. Осколки камней свистят над головой Шо-Пира. Эхо, взнесенное крутыми склонами ущелья, раскатывается, и замирает, и возникает отдаленным громыханием вновь. Расколотая на части скала катится по склону к реке, минуя мельницу, ломая последние, оставшиеся от ханского сада деревья; ударяется в крайний выступ нависшей над рекою стены и вместе с нею падает в реку. Вода мгновенно смыкается над обломками глыб, бежит, кружась и пенясь, как прежде. Темная пыль оседает, дым постепенно расходится, наступает полная тишина, и Шо-Пир ощущает только раздражающий запах горелой серы.
Убедившись, что все кончено, Шо-Пир взглядывает на свои исцарапанные в кровь руки, сердито обращается к девушке:
- Ты что же это? С ума сошла?
Она сидит, присмирев, уже не делая попыток бежать.
Забыв о взрыве башни, ущельцы столпились вокруг Ниссо. Даже Бобо-Калон, приоткрыв дверь, издали глядит на нее. Шо-Пир рассматривает ее распухшие, в ссадинах ноги, мелкие спутанные косички, измазанное лицо, лоскутья ее одежды, какой не носят здешние женщины.
Окруженная людьми, Ниссо, не поднимая глаз, сидит сжавшись, как пойманная в западню. Она так оглушена и испугана грохотом взрыва, что ее руки и губы дрожат.
- Дэв тебя, что ли, принес? - наконец шутливо выражает свое удивление Шо-Пир и обращается к ущельцам: - Глядите, кто ее знает здесь?
Ущельцы отвечают только цоканьем да покачиванием голов.
- Что же, так и будешь молчать? - наконец говорит Шо-Пир. - Как ты думаешь, к нам с неба каждый день сваливаются такие, как ты, девчонки? А измазалась как? Кошка будет сыта, если оближет твое лицо!
Ущельцы хохочут, а Ниссо, метнув испуганный взгляд, опускает голову еще ниже. Шо-Пиру становится жаль ее:
- Голодная ты, наверно... Есть хочешь?
Ниссо молчит. Шо-Пир подмигивает Бахтиору, и тот извлекает из своего узелка оставшийся шарик сыра. Шо-Пир, коснувшись руки Ниссо, говорит:
- Не бойся, коза, никто тебя здесь не обидит. Ешь!
Ниссо вновь кидает недоверчивый взгляд, но, ободренная явным сочувствием окружающих, жадно хватает сыр и, не поднимая головы, сует его в рот.
Шо-Пир осторожно дотрагивается до распухшей щиколотки Ниссо, но она отдергивает ногу.
- Похоже, будто ты часа два в лапах барса барахталась. Ничего, вылечим тебя. Идти можешь?
Но едва Шо-Пир, вставая, берет ее под локоть, Ниссо вскакивает и стремительно кидается в сторону. Ущельцы, стоящие вокруг плотным кольцом, со смехом удерживают ее.
- Шо-Пир, она, наверное, одержимая!
Ниссо замирает снова, дрожа в сдерживающих ее руках.
- Вот что, друзья! - произносит Шо-Пир. - Видно, плохо ей пришлось. Придется нам ею заняться. На сегодня работа кончена, пора по домам. А ты, глупая, - мягко обращается Шо-Пир к Ниссо, - не бойся нас. Что ты, в самом деле, людей, как волков, боишься?! Пойдем-ка вниз, с нами!
Озираясь и, видимо, ища случая убежать, Ниссо спускается к селению по широкой тропе, окруженная толпой ущельцев. Шо-Пир касается ладонью ее худенького плеча. Бахтиор возглавляет шествие, а те бездельники, что любопытствовали весь день, уже не интересуясь разрушенной башней, стараются протолкаться поближе к неведомо откуда взявшейся девушке. Все в ней занимает их: и одежда - изодранная, но не такая, какую носят женщины здесь, и испуганные глаза, и лицо - тонкое, красивое, но измученное и грязное, и ссадины на проглядывающем сквозь лохмотья загорелом теле.
Украдкой, полушепотом ущельцы обмениваются предположениями. Может быть, она ехала с мужем или отцом и с ними случилось что-либо недоброе по дороге? Камни упали сверху и сбили их осла в пропасть? Или на них напали снежные барсы? Или спутники ее утонули при переправе, - такие ссадины и царапины бывают, когда вода волочит человека по камням. Или просто она отстала от каравана какого-нибудь купца и заблудилась в горах?.. Но непонятнее всего, почему она пришла сверху? Ведь за тропою к Верхнему Пастбищу ничего, кроме льдов и снега, нет!
В селении к толпе присоединяются новые люди. Женщины, не решаясь при мужьях выбегать из домов, глядят на Ниссо из-за каменных высоких оград, вылезают на крыши, таятся между густыми ветвями деревьев. Не обращая ни на кого внимания, Шо-Пир молча ведет Ниссо мимо садов и посевов селения. Когда он решительно поворачивает влево, чтоб узкой тропинкой направиться к дому Бахтиора, толпа начинает редеть. Поднявшись к каменной ограде сада, окружающего дом Бахтиора, Шо-Пир поворачивается к идущим за ним. Вся толпа в нерешительности останавливается.
- Вот что, товарищи, - внушительно объявляет Шо-Пир. - Нечего на девчонку, как на дикого зверя, смотреть. Еще умрет от страха, кто отвечать будет? Идите-ка по домам. Она останется пока у матери Бахтиора, пусть отоспится сначала, а потом Бахтиор поговорит с ней как советская власть.
И, введя Ниссо в сад, Шо-Пир загораживает двумя корявыми палками пролом в ограде, заменяющий ворота.
Ущельцы нехотя удаляются. Но несколько любопытных остаются и, припав к щелям ограды, решив досмотреть представление до конца, наблюдают за всем, что происходит в саду.
Шо-Пир ведет Ниссо на лужайку, зеленеющую среди тутовых деревьев у самого дома. Ниссо бессильно опускается на траву, склоняет лицо на ладони.
- Ты, Бахтиор, пойди в дом, скажи Гюльриз, чтоб она приготовила горячей воды и растопила в котле сало - то, знаешь, которое я берег для чистки ружья. Лечить надо девчонку. И пусть Гюльриз выйдет сюда.
Бахтиор уходит разыскивать мать. Шо-Пир заговаривает с Ниссо все на том же плавном сиатангском наречии, которое вот уже три года заменяет ему русский, никому здесь не понятный язык.
- Сейчас мы тебя лечить будем. Потом выпьешь чаю или молока. Потом вымоешься. Ты мылась когда-нибудь?.. Ляжешь спать. Никто не тронет тебя. И ничего не бойся... Ну, посмотри на меня. Разве тебе надо меня бояться?
Ниссо исподлобья, робко глядит в лицо Шо-Пира. Он улыбается.
- Вот видишь! Значит, ты отлично понимаешь меня! А молчишь, будто язык потеряла!
- А ты не яхбарец? - недоверчиво и едва слышно произносит Ниссо.
- Я? Нет. Разве похож? - Шо-Пир сбрасывает на траву свою выцветшую фуражку.
Ниссо устремляет взгляд - уже открытый и ясный - на его коротко стриженные русые волосы, на его спокойное загорелое лицо. Весело искрящиеся, насмешливые голубые глаза смущают ее.
- Ты... Ты - легкий.
- Легкий? Ого-го! - от души хохочет Шо-Пир. - Это я-то легкий? Ну, ну! Ты скажешь... Легкий! - И, сдержав смех, с подчеркнутым безразличием спрашивает: - А ты... разве ты прибежала из Яхбара?
Ниссо, опустив голову, вздыхает, молчит. Бахтиор возвращается из дому, держа в одной руке консервную банку с растопленным салом, в другой глиняный кувшин с холодной водой.
- Не знаю, ушла куда-то Гюльриз. Вот сало. Другую воду я на огонь поставил.
Ни о чем больше не спрашивая Ниссо, Шо-Пир занимается врачеванием. Ниссо, не сопротивляясь, равнодушно подставляет ему свои руки и ноги. Тщательно промыв ссадины холодной водой, применяя вместо ваты тут же сорванную траву, Шо-Пир осторожно смазывает их бараньим салом. Голова Ниссо клонится на грудь: девушку одолевает сон. И, увидев, что Ниссо спит, Шо-Пир Легко, как маленького ребенка, берет ее на руки и несет в дом. Войдя в комнату, остановившись перед своей чистой кроватью, с сомнением смотрит на измазанное лицо мирно спящей на его руках девушки и бережно кладет ее на ватное одеяло. Ниссо не просыпается: покачивая головой, Шо-Пир глядит на нее и тихонько выходит из комнаты.