=============== Лидочка
Офицерским семьям полагалось ежемесячное денежное довольствие, и не случись этой истории с накладными, Полина с Лидочкой жили бы безбедно. Но теперь Степан был простым рядовым и ничем не мог помочь своей жене и дочке. В Горелихе они прожили почти до конца войны. От Степана не было вестей, за два года ни одного письма. И Полина решила уехать в Москву, к тётке Александре.
Но с отъездом ничего не получилось: Москва была «закрыта». Билеты продавали только эвакуированным, по эвакуационным карточкам. Полина с дочкой уехали из Москвы в апреле, за два месяца до начала войны, когда Степан заключил контракт с местным Учебным Комбинатом. Ни о каких эвакуационных карточках не было и речи. И теперь они не считались эвакуированными. А раз не эвакуированные, значит, местные. А раз местные, вот и живите « на месте».
К слову, местные жили по-другому, у них был свой дом, огород, скотина, хозяйство, работа... Жили безбедно, продавали хозяйственные излишки на Шадринском городском рынке, на вырученные деньги покупали в городе промтовары, а своим детям каждый раз привозили гостинцы - городские конфеты в бумажках и фигурные пряники в сладкой глазури. Что хотели, то и покупали. А Полине приходилось платить за каждую картошину-морковину, не говоря уже о жилье, на оплату которого уходила половина заработанных Полиной денег. Полина выбивалась из сил, экономя каждую копейку, а жить было по-прежнему не на что...
Лидочка, которой шёл одиннадцатый год, выглядела девятилетней. В ней больше не было прежнего задора, из глаз исчез блеск, со щёк стёрся румянец. Она всё чаще сидела с вязаньем на скамейке, добровольно отказываясь от гулянья и игр, которые почему-то стали её утомлять, а раньше нравились. Полина, никогда не обращавшая внимание на Лидочкины «капризы», с тревогой вглядывалась в бледное как снег лицо дочери, которая теперь - не капризничала, ни о чем её не просила и ничему не радовалась. Полина попыталась вспомнить, когда видела на её лице улыбку - и не смогла.
- Лидок, ты о чём задумалась? Пошла бы да погуляла, мороз нынче не сильный, градусов восемнадцать, не боле, ребятня на горках, а ты дома сидишь. Неуж тебе покататься не хочется?
- Хочется - эхом откликнулась Лидочка, и Полина обрадовалась:
-А коли хочется, так чего ж не идёшь?
- Мне подниматься тяжело в горку, я сначала иду, а потом не могу, не получается. Останавливаюсь и отдыхаю, а девчонки надо мной смеются и старой бабкой дразнят, - призналась матери Лидочка. Глаза её налились слезами от незаслуженной обиды, губы задрожали, Лидочка не выдержала и расплакалась:
- Я никогда на эту горку не пойду, и санки мне не нужны, вон - Митюшке отдай, пусть он катается, а я не хочу! И никогда не захочу!
- Ну, раз не хочешь, значит, не пойдёшь, плакать-то зачем? Слезами горю не поможешь, - утешала её Полина, но Лидочка выкрикнула сквозь слёзы:
- Я хочу! Хочу кататься! И всё равно не пойду, потому что они меня дразнят, девчонки старой бабкой, а мальчишки скелетом. Как увидят, кричат: «Скелет кататься пришёл!» А ещё кричат: «Где твой гроб?» За что они меня так, что я им сделала? - рыдала Лидочка, а Полина гладила её по спине и думала, что мальчишки правы: как есть скелет, одни косточки! Одиннадцать лет, для девочки - самый рост. А кормить её нечем, слаще морковки ничего не ела. Блинков бы ей напечь, да муки в доме в обрез, саламату не из чего варить. Да и масло как на грех кончилось, а без масла каша невкусная, без масла Лидочка не любит. Ложкой поковыряет, по тарелке размажет, да и скажет: «Больше не хочу, наелась уже».
(Саламату мне варила бабушка, это было лакомое блюдо, потому что - мучное, потому что - очень редко и потому что со сливочным маслом. Готовить её очень просто: слегка поджаренную на сковороде без масла муку заваривают кипятком и не снимая с огня размешивают до состояния густого теста. И несколько минут держат на огне, помешивая, чтобы сварилась. Если добавить щепотку соли и сливочное масло, будет очень вкусно, но можно и без соли. Без масла - тоже вкусно, но с маслом вкуснее. Только помните - как бы ни было вкусно, съесть можно только пару ложек: саламата очень тяжела для желудка).
Но о каком сливочном масле речь! У Полины не было даже растительного, и кипятку в саламату она лила столько, что у неё получался очень густой суп или очень жидкая каша, назвать которую саламатой можно с очень большим приближением... Сливочное масло Лидочка впервые попробовала уже в Москве, когда вернулся с фронта Степан. Масло было в жестяной коробке, Лидочка открыла коробку и смотрела с изумлением на желтый непрозрачный лёд, какой бывает весной на Исети. Что же это такое и как это можно есть?