- Мама, уже хватит спать! Уже пора вставать! Мам, а нам ещё долго плыть? Я хочу долго! И есть хочу. Мам, а мы завтракать когда будем?
- Завтракать будут те, кто умоется, причешется и оденется. А неумытые голодными останутся, - как ни в чём не бывало сказала Лидочке Полина, и они пошли умываться. Полина с удовольствием вглядывалась в свежее дочкино личико, на котором не было и следа слёз, чего нельзя было сказать о других детях - наплакавшихся, невыспавшихся, надышавшихся гарью и нефтяными парами...
Лидочка, довольная и счастливая, носилась по палубе, кружилась волчком, раскинув руки, и радостно смеялась, сообщая всем, что они едут к папе, и папа будет их встречать и подарит ей подарок... Пассажиры с удивлением смотрели на веселую розовощёкую малышку: пережить такую ночь, а утром бегать и смеяться - это просто невероятно. Ну и нервы у ребёнка! Бывает же такое...
================ Пришла беда - отворяй воротА
И снова Москва, радостные объятия тётки Александры и её бесконечные восторги по поводу того, как выросла Лидочка какой она стала красавицей, как похорошела Полина, как ей повезло с мужем... Приветы от сестёр, в которые Полина не верила, но притворилась, что верит, чтобы не обижать тётку.
И снова новый контракт, и снова Степан уехал, а Полина с Лидочкой осталась на съёмной квартире - ждать от него письма с новым адресом. На сей раз - им предстояло ехать далеко на восток, в Челябинскую область (в те времена Свердловскую), где в посёлке Горелиха Степан преподавал в Учебном комбинате товароведение и кулинарное дело. Устроившись, он написал Полине, и она, слёзно распрощавшись с тёткой Александрой, уехала к мужу.
Мама до сих пор помнит тот светлый апрельский день 1941 года - день, когда они уезжали. В Москве давно уже растаял снег. Семилетняя Лидочка стояла на задней площадке трамвая и смотрела на убегающие назад огни фонарей. Огней было много, и Лидочке казалось, что - праздник: так сияла вечерняя Москва, такой была нарядной и красивой... Лидочка смотрела и улыбалась, и ей хотелось крикнуть на весь трамвай: «А у нас тоже праздник! Мы едем к папе!»
... В Горелихе огней было почти не видно: дома утопали в снегу. В апреле здесь вовсю хозяйничала зима, и Лидочка радовалась: значит, можно кататься на санках. Интересно, а горки здесь есть?
Горки в посёлке были, но кататься Лидочке не довелось. Отец преподавал в Учебном комбинате и был всё время занят. Полина обещала дочке купить санки, но за ними надо было ехать в Шадринск, за семь километров от Горелихи, и Полина всё никак не находила времени...
В мае снег растаял. А в июне началась Великая Отечественная война. Учебный комбинат закрыли, в здании теперь размещался госпиталь. Из Горелихи пришлось уехать. Теперь они жили в посёлке Михонка, за много километров от Шадринска и от Горелихи, в которой для Степана не было больше работы. В Михонке же был райпотребсоюз, куда и устроился Степан. Полина по-прежнему нигде не работала.
В нелёгкое военное время, когда страна отдавала всё фронту, не хватало ни еды, ни одежды. Но Полина со Степаном не знали нужды. Лидочке купили красное плюшевое пальто. Полина с восторгом облачилась в роскошную шубу с воротником-чернобуркой и меховые сапожки. Служебного жилья у них теперь не было, снимали две комнаты в частном доме. Новое жильё Полине нравилось - дом был уютным и тёплым, Полина застелила полы шерстяными дорожками с вытканными красивыми узорами, повесила на окна сборчатые занавески с фестонами, застелила нарядной скатертью стол, и пригласила хозяйку дома отметить новоселье. Хозяйка оглядела до неузнаваемости изменившиеся комнаты и ахнула: «Ну, Полинка, навела ты красоту! Аж завидки берут!». Полина счастливо улыбнулась...
Жили в достатке: в райпотребсоюзе было всё, чего только не пожелаешь. Бери что хошь! А как было не взять, когда нигде ничего не купишь? Вот и брали... Брали-то все, а посадили - Лидочкиного отца. Степана оговорила одна из работающих в райпотребсоюзе женщин - из ревности. Степан ей нравился, она «подъезжала» к нему и так, и этак, но Степан только посмеивался в усы. А однажды не выдержал и сказал: «Не обломится тебе Варька, зря стараешься. Я Полинку свою люблю и никто мне кроме неё не нужен. Так и знай».
Варвара от Степана отстала, но в душе затаила зло. И отомстила при первом удобном случаем: в Райпотребсоюзе обнаружилась растрата, и Варвара свалила всё на Степана: он-де накладные подписывал, он и брал! На свою беду, Степан доверял сотрудникам (как оказалось, напрасно) и подписывал бумаги не читая...