Наконец, в предрассветной мгле, на пограничной станции с Австрией, венгры, сопровождавшие поезд, покинули свои места. Поезд двинулся и снова остановился — в вагоны вошли австрийские железнодорожники. В тусклой перронной синеве перед окнами вагона замелькали названия австрийских сел, послышалась хорошо знакомая немецкая речь путевых рабочих. Вот и Австрия.
Ольга, Ольга, о чем думаешь ты сейчас? Наверное, спишь крепко-крепко, прижавшись к дочери, улыбаясь мечте о встрече. А я не сплю. Все думаю о тебе, о дочери и о друзьях, и о том, что ждет меня в этой незнакомой стране. А из головы никак не выходят слова задушевной песни:
Действительно, хмурое, даже дождливое. А как в Москве? Неожиданно поезд резко остановился, будто уткнулся в какую-то преграду. Я вышел в коридор вагона и прямо перед собой на серой стене полуразрушенного здания прочел надпись: «Вин-Остбанхоф». Вена — Восточный вокзал. Вокруг сновали такси, двигались люди, слышалась не- умолкающая немецкая речь. Ко мне подошел человек в коротком коричневом плаще, вежливо спросил фамилию и жестом пригласил в стоящую неподалеку легковую машину…
Федчук принял меня в небольшом кабинете, в гостинице «Империал», расположенной на Ринге, центральной части Вены. Кабинет привлекал особым уютом и чистотой. Небольшой стол, книжный шкаф, диван, темные шторы. На книжных полках толстые тома на русском, английском и немецком языках, рядом с ними две спортивные гирьки — гантели. Чернильный прибор на столе, костяной, тончайшей резьбы, изображал старинный тирольский замок. Федчук сидел за столом в темном штатском костюме и что-то писал. Он сразу узнал меня, но встретил сдержанно, официально.
— Приехали? Ну, хорошо, хорошо, — неизвестно кого и за что похвалил он. — Как доехали, где осталась семья?
Узнав о том, что жена тоже сотрудница контрразведки, пообещал связаться с генералом и ускорить ее приезд.
— Да, брат, — отложив карандаш, заговорил он, — здесь не Германия. Не та Германия, где установлен народно-демократический строй, с которым можно сотрудничать. Здесь буржуазное государство. Да и не то сейчас время, когда почти каждый день ловили кого-нибудь из гитлеровских агентов и их вождей. Выжившие в западных зонах крупные специалисты германской разведки перестроились.
Федчук говорил медленно, спокойно. Сильные его руки неподвижно лежали на столе, словно отдыхали.
— Слив свои интересы с интересами Центрального разведывательного управления США, — продолжал он, — бывшие гитлеровские агенты являются сейчас самым активным элементом в наступлении вражеских разведок.
Начав говорить строго, даже сурово, глядя на меня исподлобья, Федчук постепенно смягчался. Голос и взгляд его становились теплее, дружественнее. У него и прежде была такая привычка.
Федчук достал пачку сигарет, пошарил в кармане спички и, закурив, продолжал:
— Так вот, сейчас западные разведки затевают против нас совместную агентурную операцию под шифрованным наименованием «Бейтегут» — («Добыча»), разработанную в ставке генерала Рейнгарда Гелена в баварском местечке Пуллах. Основная цель операции — собрать как можно больше документов в районах расположения советских воинских частей в Австрии.
Федчук прищурился, и в его глазах мелькнула хитринка.
— Но мы тоже не сидим сложа руки, — отметил он. Для организации противодействия этим планам я направил уже несколько своих сотрудников в советские военные комендатуры в нашей зоне. В одну из комендатур придется поехать и вам, пока вы не связаны здесь работой. Лучше всего… — и он прищурился, размышляя, — в комендатуру города М. Это совсем близко, почти рядом. К тому же у нас с нею хорошая связь.
— Вы хотите, чтобы я налаживал там работу?
— Совместно с аппаратом Военного коменданта и командованием частей организуйте усиленную войсковую охрану наших объектов, дозоры и засады, на подступах к ним. Затем усильте гарнизонную службу в городе как днем, так и в ночное время. Приобретите необходимые связи. Но не думайте, что это так же легко, как дома или в Германии сразу после войны.
Подумав, Федчук добавил доверительно:
— Не скрою от вас, что некоторые австрийцы запуганы. Тут, к сожалению, не последнюю роль сыграла странная пропаганда, которую проводили оккупационные власти союзников. В то время, когда мы искореняли нацизм, они укрывали видных австро-фашистов, поднимая шумиху о какой-то мести русских австрийцам. Поэтому при установлении связей надо искать индивидуальные подходы, искать и находить сочувствующих. — Подумав, он закончил с подъемом — Вобщем, беритесь за дело… действуйте. Там, в комендатуре будете пока и жить. Взглянув на часы, вызвал из гаража автомашину и предложил: