– С-семь, – почему-то интуиция подсказывала, что лучше соврать. А ещё она советовала держаться от Виста подальше. Его приезд был непосредственной угрозой для меня. Неестественно синие глаза Проводника настораживали и напоминали, что он значительно сильнее других магистров и может раскрыть то, что я уже столько лет старательно скрывала.
Он вздохнул, выпустил мою руку и хотел было встать, но резко развернулся. Я снова отпрянула назад, на этот раз влепившись головой в ствол ели. Ай, больно! Что ему ещё от меня надо?
– Царапина, – медленно проговорил он, проведя пальцем по прокушенной губе. – Наверное, из-за неё.
От его пальцев по ранке распространился холод, а затем лёгкое покалывание перешло и на ушибленный затылок. Простая процедура лечения, только у магистра Сейда этот процесс обычно сопровождается теплом.
– В следующий раз докладывайте своему куратору обо всех травмах, Маяк Ньеманд. В инструкции это прописано. И даже профнепригодная студентка должна знать её наизусть.
Магистр Вист легко поднялся и ушёл не оглядываясь. Когда он скрылся из виду, а звук шагов растворился в чаще парка, я обессиленно уронила голову на руки.
Когда полторы недели назад магистр Дриар представил на утреннем сборе высокого, темноволосого с по-военному короткой стрижкой и необычными синими глазами мужчину как приезжего проверяющего магистра из столицы, почти весь состав Маяков – от новичков до ветеранов – томно завздыхал и стал кокетливо стрелять глазками. Помню, как Пира тогда мечтательно прошептала:
– О, пусть он меня проверит полностью.
Её кузина Реци сдавленно хихикнула и кивнула, а я про себя невольно отметила, что ни здесь, ни в столице таких статных и красивых магистров ещё не видела. Ну, если не считать магистра Нима, но он эльф, а это уже отдельная история.
И вот эта девичья мечта Далегорского СКМ всерьёз заинтересовалась мной. Только радости я почему-то не ощущаю.
[1] Лига – минимальный магический переход, равен приблизительно 2,5 км.
*5*
К вечеру все три корпуса Маяков жужжали как улей, делясь последними новостями. Тем, что какой-то Маяк то ли выделился, то ли провинился на сегодняшнем Контакте, и теперь все магистры на ушах стоят, стараясь его найти. Конечно же, все Маяки Контакта оказались под пристальным вниманием.
Третий номер, который на Контакте занимала местная звезда Бриске, с театральной трагичностью возвестила, что сегодня один Маяк взял рекордное количество нитей (по слухам количество перевалило уже за 16) и может из-за этого перегореть. Конечно, с ней поделилась её куратор Динария. И, конечно же, похоже, что это она. Почему не точно? Просто только Динария и магистр Вист могут считать количество нитей, взятых во время Контакта, но только до прохождения карантина. А они, увы, не успели. Говорят, магистр Вист едва не выловил одного Маяка у самых дверей, но опоздал. Она, проходя процедуру очистки, точно слышала, что кто-то звал её. Ах, какая жалость.
Я только хмуро усмехнулась, услышав эту интерпретацию событий. Очевидно же, что Бриске прошла карантин одной из первых. После неё оставалось Маяков пять, которых магистр Вист мог исследовать вдоль и поперёк за десять неполных минут. Но, естественно, делиться своими мыслями я не собиралась. Напротив, вся эта шумиха была не по мне. Не дай Хранитель Врат, в корпуса проникнут другие слухи. О том, что я разорвала сегодняшний Контакт, или о том, что я профнепригодный Маяк из столичного отделения. Тогда уж однозначно придётся драпать в лучших традициях девичьих романов: под покровом ночи с одной сменой белья в заплечном мешке из наспех завязанной наволочки.
Мысль о побеге посетила меня ещё раз на утреннем сборе следующего дня. Контакта у меня дня два не будет, согласно расписанию, если вообще допустят до оного. Но вот увидеть Виста на линейке я точно не ожидала.
Все Маяки, со второго года обучения до уже лицензированных специалистов, собирались в актовом зале, выстроенном в лучших традициях старых храмов со ступенчатыми рядами. Каждое утро нам повторяли уже избитые правила, напоминали не нарушать режим и помнить тех, кто перегорел или кого забрали к себе Хранители Врат. Предполагалось, что в течение всей процедуры мы должны стоять с серьёзными, а то и со скорбными физиономиями. Поскольку содержание наставлений не менялось годами, выдавать ожидаемые от нас выражения лиц было проще простого, пропуская всё мимо ушей. У некоторых этот навык доведён до автоматизма настолько, что, когда в середине нудной речи магистр Дриар внезапно передал слово магистру Висту, часть аудитории продолжала стоять с приличествующим при поминании перегоревших Маяков траурным ликом. Однако эмоции присутствующих резко поменялись после нелюбимого всеми студентами слова «экзамен». Заметив всеобщее волнение и прорезавшийся интерес к своей речи, магистр Вист раскатисто повторил: