К женщинам я и направилась. Несмотря на их явно неодобрительные и косые взгляды. Села рядом на пол — никакой мебелью помещение местной тюрьмы оснащено не было.
Я обратилась к молоденькой полицейской — уж с ней-то мы сможем найти общий язык!
— Меня зовут Синь. А тебя? — я протянула ей руку. Ладонь девушки вяло скользнула по моей руке.
— Дерри, — выдавила она. Старшая из женщин, полноватая и седоватая, процедила.
— Дерри, не надо с кем попало разговаривать.
Я посмотрела на нее с обезоруживающей улыбкой.
— Вам не кажется, что мы все сейчас находимся в одинаковом положении? И нам лучше было бы вместе держаться?
Мне уже самой так не казалось. Но баб следовало поставить на место. Нашли место и время для демонстрации своего превосходства! Особенно эти две канцелярские крысы…
— В положении, в положении, — проворчала бабка, — мы в таком положении, что не приведи Адоне!
Дерри отодвинулась к стене и, уткнувшись лицом в колени, обхватив голову руками, полностью ушла в себя. Я подчеркнуто отошла от женщин, символически обмахнула ладонью пол под собой и легла.
Все равно когда-то придется ложиться спать на пол. А я чувствую себя все еще хреново.
Интересно, где же Лили? Впрочем, догадываюсь… Она, как и я, молода и красива. Вероятно, ей были сделаны те же предложения, что и мне. И очень сомневаюсь, что Лили от них отказалась.
Нет у нее для этого ни твердости духа, ни умения терпеть, ни, собственно, даже и желания — чего бы не пойти в наложницы к такому красивому и сексапильному мужчине… когда еще так настойчиво просят!
Ну что ж, Лили из тех, кто всегда и везде выкрутится. А вот я…
Кажется, я начала впадать в депрессию. Я лежала на жестком полу «общего отделения», и подвергала основательному пересмотру свои жизненные принципы и образ поведения.
Может быть, я действительно неправа? Ведь все у меня получается как-то не так… Все не по-людски. Школу я не закончила… с первым заданием… ну, пусть справилась, но так получилось, что все считают меня несправившейся и даже предательницей… вот ведь в чем суть — я не только предала на самом деле Танга, своего друга, но и мои друзья-серетанцы будут считать меня предательницей, якобы перевербованной белларонцами… ужас! И вот теперь, здесь — тоже. Ну что мне действительно стоило подыграть этому идиоту? Быть чуть гибче, чуть пластичнее… Можно было бы и от пытки этой избавиться, и будущее себе обеспечить. А там, как знать, может, и бежать бы удалось.
Нет, у меня несчастный, неправильный строптивый и злой характер. Мне очень не повезло. Я слишком гордая, слишком высокого мнения о самой себе. Ласковый теленок двух маток сосет, говорят… Ну а злой теленок и от своей-то матери молока не дождется. Это про меня. Я даже то, что мне положено судьбой, не могу получить, потому что — слишком строптива. Не могу принять то, что другие принимают легко. Не могу смириться.
Проклятье Змея на мне…
Так я лежала, и мысли мои становились все чернее и беспросветнее. Я не знала, что меня ждет впереди. Ясно, впрочем — или смерть, или вечный труд на плантациях Нейамы, планеты, принадлежащей этому типу. Меня даже не это расстраивало, в конце концов, с момента раскрытия заговора я уже и не надеялась ни на что хорошее в жизни. Нет, я огорчалась потому, что увидела всю глубину своей гордыни, низости и ненависти к людям… Таким образом я самоуничижалась довольно долго, пока не принесли жратву. И вместе с ней нам снова выдали белые закапсулированные шарики. И уже через четверть часа после того, как я приняла таблетку, мысли мои приобрели куда более веселое направление.
Меня просто перестал волновать собственный характер и собственные жизненные ошибки. В сущности, все не так уж плохо. Я даже объяснить не могла бы, почему все неплохо, и почему час назад все было так хреново… Но почему-то на душе стало гораздо легче. И постепенно я заснула.
Дни проходили довольно однообразно. Я успела перезнакомиться со всеми сокамерниками. Но они оказались довольно скучными людьми. У кого-то оказались карты, и целыми днями большие компании развлекались разными играми. Кто-то травил бородатые анекдоты, а разговоры были на редкость скучными — сплетни, рассказы про личную жизнь начальства, пересуды про известных моделей. То и дело вспыхивали ссоры и даже драки, особенно перед ужином. На ужин всем выдавали таблетки сэнтака, и сразу у всех повышалось настроение, пропадало желание ругаться, да и вообще большинство, как и я, уходили в свой фантазийный мир и отключались.
Женщины сплетничали особенно много. Один раз речь зашла о Лили, и Таргет, средняя из женщин, заметила желчно:
— Ох уж эта агентша… Наверное, и здесь не теряет времени!
— Конечно, — вставила я, — полагаю, уже развлекается с Аригайртом.
— А кто это? — спросила Дерри наивно. Несса бросила на нее предупреждающий взгляд — старая грымза все еще придерживалась мнения, что со мной, государственной преступницей, общаться не следует. Я, конечно, не преминула поделиться своими знаниями об Аригайрте. Полицейские переглянулись.
— Значит, это тот самый известный шибаг…
— Так он известен? — поинтересовалась я. Таргет ответила.
— Во всей Галактике. С ним даже полиция Федерации справиться не может. А что там с Лилиан Найс? Откуда ты знаешь?
— Я, собственно, не знаю, но догадываюсь. Аригайрт ведь и меня уговаривал… ну… говорил, что сделает меня настоящей женщиной…
— И ты, прям, отказалась, — с сомнением произнесла Дерри. Я вздохнула.
— Понимаешь, он это так предложил, что… в общем, мне не захотелось. А Лили, думаю, согласилась. Ну что, она женщина молодая, симпатичная…
Дерри вдруг как-то засопела, и я сообразила, что все сказанное мной ее задевает, ей-то никто не предлагал выбора. Ну не повезло родиться красивой. Так может оно и к лучшему, на что эта красота, если за нее такие неприятности.
— Впрочем, если честно, я не знаю, что там было… Да и не хочу знать.
Дверь открылась, и мы обе сразу же забыли о разговоре. На пороге стоял новичок. Обернулся на охранника, шагнул внутрь, дверь за ним затворилась. Мы с любопытством уставились на новую жертву Аригайрта.
Для меня несложно было сложить два и два — недавнюю космическую стычку и этого парня. Откуда еще он мог бы взяться здесь?
Кто он такой, вот вопрос? Чем-то неуловимым новичок отличался от серетанцев, лица которых уже осточертели мне донельзя. Одет он был в такие же серые тряпки, как и все мы, кое-где поцарапан и побит, это уж как водится. И все-таки — выправка, которую никак не скрыть, и в черных глазах — любопытный и даже добродушный огонек. Как у щенка-подростка. Движения легкие, ловкие, сразу видно, тренированный парень. Темно-русые волосы коротко стрижены. Новичок окинул взглядом все общество и слегка улыбнулся.
— Привет! Кто-нибудь на линкосе говорит?
— Все, все говорят, — ответил ему сумрачный сарт полиции по имени Двелл, — присаживайся, шестнадцатым будешь.
Взгляд парня еще раз обежал всех и остановился, встретившись с моим взглядом. Секунды две он смотрел на меня пристально. Наконец отвел глаза и сел у стены, рядом с мужчинами. Он заговорил с ними, вроде бы, только с ними, но всем же интересно… Все в камере помалкивали, как бы не участвуя в разговоре, но напряженно прислушиваясь.
Вскоре выяснилось, что парень — своего рода коллега моих сокамерников. Тоже полицейский. Причем с Квирина. Вот это да! В кои-то веки увидеть настоящего квиринского ско. Он вызывал у меня смешанное чувство, с одной стороны, я знала, что Квирин — враг Империи и вообще мерзкая планетка… с другой стороны, было очень уж любопытно. И даже симпатию какую-то этот парень у меня вызывал, а то, что он ско — пожалуй, еще прибавляло интереса к нему.
Звали его Ильтен Гаррей. Лет ему было двадцать шесть. Они с напарником атаковали корабль Аригайрта — наверное, это было безумие, хоть их патрульные корабли гораздо круче наших катеров. Они рассчитывали на поддержку Базы, но высланные на подмогу корабли задержались в подпространстве. Крейсер Аригайрта расколотил их патрульник гравитационной пушкой. Напарник, по-видимому, погиб. Ильтена, потерявшего сознание от перегрузки, автоматическая катапульта выбросила в космос. Аригайрт решил его подобрать и присоединить к своей коллекции…