Команда собралась сразу, и мы подняли «Отражение» даже скорее, чем за тридцать минут. Аффликтор вонзился в атмосферу носом вверх. Я сидела в Посту и молча наблюдала за синевой экрана, сменившейся тьмой и сиянием, отсюда было видно солнце Гоны.
Едва наш компьютер идентифицировал на радаре чужой корабль, мы ударили. Без предупреждения. Крейсер будет покрупнее «Отражения», хотя видимо, гравипушки у них нет. Но я не собиралась с ними даже разговаривать… Нет смысла.
Два удара получились точными. Через несколько минут мы удостоверились, что ближний космос заполнен дрейфующими обломками чужого корабля. Все-таки идиот ты, шибаг… Неужели думал, что я никак не защищена с орбиты? Или что я постесняюсь применить гравипушку?
— Все, — выдохнула Мика, откидываясь в кресле. Она была бледна, рыжие волосы встрепаны — да уж, причесываться тут некогда.
Я переключилась на Ку, не убирая общей связи.
— Ку, это я, Кошка! Собери в космосе все, что можно. По возможности аннигиляторами почисти орбиту от осколков. Можно ракетами. Ну и… наших, если что-нибудь осталось… тела, все собери. «Отражение» идет вниз.
Я пока не знала, сколько моих истребителей погибло. Не все — и то хорошо. Ку остался жив. Орбитальную станцию хоть и потрепали, но восстановить ее можно, не вдребезги.
Мика вылезла из-за пульта — она стреляла в этом бою — села рядом со мной, предоставив пилотам сажать корабль. Положила руку мне на плечи.
— Синь, ведь они нас нашли… что делать теперь?
Я быстро соображала. Что делать?
В общем-то, ничего трагичного не произошло. Сейчас я выслала троих разведчиков, они обшаривают систему вплоть до подпространственного канала — нет ли других «гостей». Но думаю — нет. Это просто одинокий охотник за головами. Шибаги не нападают друг на друга. Просто потому что нет смысла — зачем нападать на хорошо вооруженную армаду, когда вокруг столько обычных жертв. Но на меня нападать есть прямой резон.
Награда Аригайрта. Деньги. Расположение Аригайрта. Его покровительство.
Может, я действительно зря вела себя не как все шибаги? Мне надо было обзавестись союзниками. Но это значило — заниматься работорговлей самой или поддерживать гнусное дело.
Нет, решение здесь другое. Мне надо укреплять базу, причем срочно. Менять ее бесполезно — найдут где угодно. Надо строить орбитальный пояс, не одну станцию, а хотя бы восемь. Постоянно патрулирующие в космосе корабли. Вообще кораблей нужно больше, и хотя бы один крейсер.
Набирать новых людей. Строить для них инфраструктуру. Восстанавливать империю.
А для всего этого нужны деньги.
В этот раз я решила взять Лус с собой — Сальветрина перестала быть безопасным убежищем.
Взяла и Ленни, любимую няньку Лус. Дочке на корабле очень нравилось, по крайней мере, первые два месяца она постоянно была возбужденной и ничем не хотела заниматься, кроме исследования корабля и непонятных своих одиноких игр в коридорах и закоулках. «Рысей» пока было мало, и больше половины экипажа все равно составляли мужчины. Но — Мика оказалась права — уже сейчас мне стало гораздо легче поддерживать дисциплину.
Да и в бою «Рыси» оказались совсем не плохи. Уже в первый месяц мы взяли большой капеллийский грузовик с эскортом, причем один из скультеров эскорта сразу оставили себе. Груз — в основном, самое современное медицинское оборудование — мы быстро продали, а кое-что прихватили с собой. Так вот, во время штурма «Рысей» можно было направлять в самые сложные места, пожалуй, опытные наши шибаги были скорее уж на подхвате.
После грузовика удача как-то не улыбалась нам. Не удавалось засечь подходящую жертву. А может, я боялась теперь сильно рисковать, идти к самым охраняемым выходам или к Глостии — ведь на корабле была Лус. Хотя с другой стороны, мне просто ничего дерзкого не приходило в голову. Ведь план — он от вдохновения должен родиться, не сам по себе.
Микин день рождения мы отмечали впятером — Мика, я, Ку Таки, Рессер и командир «Рысей», Майлина. Лус с Ленни тоже сидели с нами, Лус получила свою порцию торта, но потом ее отправили спать.
— Хватит, ребята, — я взглядом остановила Рессера, который собирался открыть четвертую бутылку шампанского. Тот слегка обиделся.
— Принцесса…
— Мы не на земле, — сказала я сухо.
— Принцесса права, — грустно подтвердила Мика, — хватит пить. Все может случиться.
Рессер сел рядом с ней, обнял за плечи. Мика не сбросила его руку, но и не потянулась сама. Да и не очень удобно все это — мы были в бикрах. Не то, чтобы их нельзя снять, просто не располагает вся эта броня к более тесным объятиям.
Перед нами на столике мерцали псевдосвечи — Адоне упаси от открытого огня на корабле, но эти лампочки полностью имитировали интимное таинственное пламя свечей. Они освещали остатки пиршества — недоеденные салаты и заливные, растерзанный торт, грязные бокалы и рюмки. На Микином столе горкой лежали подарки — коробочки с драгоценностями, вэнский зеленый шелк, искусно вырезанные фигурки на пластинах яшмы. Мой подарок — отличный спайс, сделанный по квиринской технологии, украшенный гравировкой, именем Мики — красовался на запястье именинницы, перетягивая рукав бикра.
— Как-то тоскливо, — пробормотала Мика, — если не пить, вроде и заняться нечем.
Почему нам никогда не было тоскливо с девчонками? Когда были живы Глин и Лус, и Кари была с нами. Всегда было о чем поговорить… Да и на гитаре поиграть. А сколько лет я уже не брала в руки гитару?
Стоп. Я ведь точно знаю, что Ку…
— Слушай, Ку, — я повернулась к пилоту, — ты бы принес свой инструмент, что ли. Сыграл свои народные напевы…
— А что, можно, — Ку выскочил из Микиной каюты. Мика повторила.
— Грустно.
В глазах ее сочилась тоска. Я накрыла ладонью ее руку.
— Да ничего. Здесь, у этого выхода мы наверняка возьмем что-нибудь. Может, перерыв тогда сделаем.
Честно говоря, мне и на Гону не очень хотелось. А чем плохо здесь, на корабле? Тоска конечно, но ведь и там тоска…
Тьфу ты, это я позволила Микиному настроению меня заразить. Нельзя так…
Ку появился с гитарой. Играл он хорошо, но никогда не пел. Мелодии его родного мира, Риссы. Воздух зазвенел, и казалось, даже пламя псевдосвечей колышется от невидимого ветра. Длинные темные пальцы Ку бегали по грифу. Чем-то мне эта музыка напоминала песни в рабском бараке, на Глостии-4. Там народ темнокожий, как и Ку Таки. Может, поэтому?
Ку закончил мелодию. Смотрел вперед, задумчиво, чуть тоскливо, будто перенесся в какие-то неведомые края отсюда, из этой душной и провонявшей алкоголем каюты.
— Синь, спой чего-нибудь, — попросила Мика. Остальные с удивлением воззрились на меня. Кажется, они не подозревали, что я умею играть. И даже петь.
Кажется, я сама уже об этом забыла.
Но гитара легла мне в руки. Я осторожно попробовала струны.
Не так уж сложно. Если только аккомпанировать — я справлюсь.
Но Адоне, неужели я еще могу петь? Мика с жадностью смотрела на меня. Ну хоть какой-то интерес к жизни.
Но я не могу петь, как ты не понимаешь? Я, та, которая могла, умела петь, умерла на космодроме Глостии, на залитом кровью покрытии, с этим несчастным квиринским ско. С тех пор я стала взрослым человеком. Научилась пить и трахаться, а вот петь… да невелика потеря. Ведь жила прекрасно без этого…
Адоне, вдруг резануло меня, что я потеряла? Голос при мне, умение играть тоже — что исчезло?
Но Мика смотрела на меня. Я не могла обмануть Мику.
Нет, не получалось у меня. Они слушали с интересом, но я чувствовала — что-то не то.
— Принцесса! — я оборвала мелодию. Включилась связь.