Иной раз начинало казаться, что он в тупике и выхода из него нет.
Дай мне силы! Я же твой! ТВОЙ!!!
Не в силах больше оставаться в постели, он встал и включил компьютер.
Если заблудился, вернись к началу. Так, кажется, говорят в безумном надземном мире?
К началу? То есть к тому, что случилось сто лет назад?
Что еще он не знает о тех событиях?
А если он что-то упустил? Не увидел? Не понял?
Надо начать сначала. Надо. И пусть делает он это в тысячный раз, однажды ему откроется суть.
Да будет по воле твоей!
Он глубоко вздохнул, посидел немного, вглядываясь в ровные ряды файлов на рабочем столе, потом открыл один и углубился в чтение сканов рукописного текста.
«В свои семнадцать Зиночка уже числилась записной красавицей и весьма жадной до увеселений барышней. Она обожала верховую езду. Больше, чем живопись и музыку. Даже больше, чем танцы. Хотя сегодня ради танцевального вечера она отказалась от прогулки с одним весьма интересным субъектом, хваставшимся своими каурыми.
Зала была большая, но сегодня в ней собралось немало молодежи из числа приезжих, поэтому уже через час стало невероятно душно.
У золотоволосой и зеленоглазой Зинаиды не было отбоя от кавалеров. То и дело вокруг слышалось: русалка, нимфа, наяда! Она делала вид, что не обращает на восторги и комплименты внимания, но на самом деле просто купалась в них.
И все же она переоценила свои силы. Ей казалось, что она может танцевать до утра, но внезапно почувствовала непонятную усталость. Да и голова разболелась. То ли от шума, то ли все же от спертости воздуха.
Она станцевала еще один танец с высоким симпатичным кадетом, а потом незаметно выскользнула наружу.
Сразу стало понятно, откуда духота. Обычно такие яркие кавказские звезды спрятались в мутную темень туч, ветер утих и затаился. Вдалеке уже поблескивало молниями, хотя раскаты грома сюда пока не долетали.
Зинаида оглянулась. Лучше бы кто-то проводил ее. Обычно так и бывало — желающих пройтись под ручку с очаровательной девушкой прибавлялось с каждым днем, — но нынче она только передернула плечами и решительно отправилась домой одна.
Надоели эти глуповатые и легкомысленные хлыщи. Хуже только их смазливые подружки с вечной ревностью и злословием. Знали бы они, что никто из ухажеров ей по-настоящему не нужен! Она любит быть одна. Сама с собой. Сама в себе.
— Я не умею жить с людьми, — прошептала Зинаида и зашагала по тенистой тропинке к дому.
Под деревьями было еще душней. Плотная крона хранила дневной жар и сделала воздух таким горячим, что у Зинаиды зачесалось между лопатками и по спине поползла капля пота.
В ожидании грозы притихли птицы, попрятались, кто куда, осторожные люди.
Девушка прибавила шагу. Тоненькая и легкая, она двигалась почти бесшумно, перескакивая через камешки и вылезшие на поверхность толстые корни имеретинских дубов.
Тропа свернула влево. Зинаида подобрала спереди платье, готовясь к крутому подъему, как вдруг где-то впереди, прямо за поворотом, послышался короткий вскрик.
Замерев лишь на мгновение, Зинаида кинулась на звук, но в темноте ничего не разглядела. Она уже решила, что ей почудилось, но сбоку, в самой чаще каштановой рощи послышался то ли рык, то ли вздох, и, нырнув под кроны, девушка двинулась вперед, пригибаясь под толстыми ветками и отводя от лица тонкие.
Наверное, она так ничего и не увидела бы, если бы луна не выскользнула из-за туч, облив мертвенным светом ложбинку между пышными кустами бересклета.
От того, что открылось ее взору, веяло таким ужасом, что она застыла на месте, не в силах сделать ни шагу.
Вдавленная в землю, лежала, раскинув руки в стороны, обнаженная девушка, а над ней склонился кто-то серый — она не сразу поняла, что существо тоже обнажено — и бесформенный. В руке у него был нож, которым он что-то остервенело чертил на теле жертвы. Из-под лезвия по белой коже ручейками бежала темная кровь и стекала в черную землю.
И в тот миг, когда серое существо выпрямилось, отпрянув от своей жертвы, прямо над ним сверкнула молния, ее зигзаг пронзил пространство, и все содрогнулось от сильнейшего удара грома. Как будто разверзлись небеса и кто-то метнул сверкающую стрелу, метя в убийцу, но не попал, извергнув вопль отчаяния.
Серое существо вскочило и выпрямилось, как натянутая струна.
— Ну! — крикнуло оно кому-то.
Следующая вспышка осветила его ликующее в предвкушении чуда лицо, и Зинаида вздрогнула.
Это человек! Живой человек, а не восставший из ада мертвец!
Снова громыхнуло, и человек содрогнулся всем телом, подставляя небу свое странно серое тело.