А что касается Зинаиды Гиппиус, то версия Борисоглебского уже не казалась ей такой уж утопичной.
Потомственный русский леший
Рассказывать о своих изысканиях Борисоглебскому Кира не стала. Решила не торопиться, чтобы зря не обнадеживать. Она не была уверена, что вина Кружилина — не плод воображения бабки Андрея, да и его самого, если честно. Ведь ясно же, что оба горели желанием найти убийцу Ирины. А чересчур сильное желание часто приводит к абсолютно ложным выводам.
Всю дорогу до тридесятого царства Андрей рассказывал о деде Паше. Он и воевал, и грудь вся в наградах, и после войны трудился геройски. В общем, по всему выходило, что дед боевой и такой замечательный, что бояться его не стоит.
— А с чего ты взял, что я могу его забояться?
— Ну… как сказать… по-разному к нему люди относятся, — уклончиво ответил Борисоглебский.
— То есть?
— Он с соседями не очень дружит и пришлых не любит.
— Ясно. Поскольку я и есть пришлая, то выкладывай все сразу. И лучше не виляй. Не на дипломатическом рауте.
— Да понимаешь…
Договорить он не успел. Внедорожник неожиданно обиженно хрюкнул и ухнул в яму. Автоматически Кира нажала на газ, машина натужно взревела, рванулась и, несколько раз кашлянув, заглохла.
Кира открыла окно и высунулась наружу. С тех пор как свернули с шоссе, прошло минут сорок, и все это время они тащились со скоростью старой кобылы. Рытвины, ямы — еще куда ни шло. Но теперь под ними разверзлась воспетая Гоголем настоящая Миргородская лужа, которую Кира, увлекшись разговором, благополучно не заметила.
— В России дорог нет, одни направления, — философски заметил Борисоглебский. — Это, кстати, Бонапарт сказал. И лично проверил. Как видишь, с тех пор ничего не изменилось.
— Восхищена энциклопедичностью твоих познаний, — сердито буркнула Кира и полезла в бардачок за перчатками. — Сиди и не вылезай. Сейчас попробую что-нибудь сделать.
— Лучше послушай меня, девочка. Сама сиди и сама не вылезай. А лучше — перелезь-ка.
Кира даже удивиться не успела. Бесцеремонно подтолкнув под зад, Борисоглебский запихнул ее на заднее сиденье и уселся за руль.
— Только под руку не говори, — предупредил он и осторожно повернул ключ зажигания.
Неизвестно, по какой причине, но машина завелась и сурово зарычала, готовясь к борьбе за жизнь.
Андрей поерзал, устраиваясь поудобнее, потыкал в кнопки бортового компьютера и ласково произнес:
— А теперь, моя душенька, давай.
И машина послушалась. Кира с удивлением наблюдала, как, мягко урча, автомобиль вылез из лужи и поехал.
— И что ты сделал? — спросила она, когда Борисоглебский уступил ей место водителя.
— Просто отключил ESP.
— Чего?
— Систему стабилизации. Ну или противобуксовочную систему.
— У меня и такое есть?
— Ты что, только вчера на права сдала?
— Я двенадцать лет за рулем, — обиделась Кира, услышав в его голосе отголоски мужского шовинизма.
— И все на внедорожнике?
— Нет. Эту машину… Короче, ей всего полгода.
— Тогда обойдемся без нравоучений, хотя за шесть месяцев…
— Спасибо, что обошелся без нравоучений.
Андрей посмотрел на ее надутую мордашку и вдруг подумал, что они с дедом Пашей понравятся друг другу.
И еще — ему никогда и в голову не приходило привезти к деду Паше Ирину.
Странно, почему?
И все-таки, предвкушая первую встречу с дедом, он недооценил Киру. Вернее, майора Смородину. Увидев перед собой настоящего лешего, она не вздрогнула, не вытаращила глаза и ни на секунду не замешкалась, она тепло улыбнулась и сказала:
— Доброго здоровья вам. Меня Кира зовут.
И протянула деду руку.
Андрей почувствовал, что начинает гордиться этой женщиной.
А вот дед Паша растерялся. Он-то как раз рассчитывал на другую реакцию и уже приготовился чудить: ухнуть филином, свистнуть соловьем-разбойником или на худой конец гусем зашипеть и пройтись перед заезжей городской кралей гоголем. На Кирину улыбку он ответил робкой ухмылкой, почесал затылок и сердито взглянул на двоюродного внука.
Поди предупредил, гаденыш!
Андрей сделал невинное лицо и, подхватив вещи, понес их в хату.
— Дед, у тебя баня топлена?
Дед Паша сплюнул и утерся рукавом.
— Дурак, он завсегда и вопросы дурацкие задает, — ответил он, глядя на гостью.
— А веники?
Тут дедово терпение лопнуло, поэтому отвечать он вообще не стал, а сплюнул еще раз, подтянул широченные портки — где только взял такие? — и почесал куда-то за угол.