— Скажи лучше, как ее звали. А то все бабка да бабка!
— Апполинария Николаевна. Баба Поля.
— Уже хорошо. Но вернемся к нашему сказанию. Пока я не догоняю.
Андрей помолчал и сказал совсем другим тоном:
— Бабка Поля считала себя виновной в гибели Ирины.
— Это еще с какого перепугу? Из-за того, что не уберегла документы?
— Не только. Просто с кражи все началось.
— Да что началось-то?
— Кира, не наседай! Я и сам понимаю, что со стороны мое повествование выглядит полным бредом! Твои наводящие вопросы не помогают, а только сбивают!
— Не сердись, Андрей, я просто ничего ни с чем не могу связать. Гиппиус, ее сестры, маньяк и вдруг — Кружилин.
— Да я и сам не все пока связываю. Бабка Поля затеяла расследование и занималась этим черт знает сколько лет, а я узнал обо всем незадолго до ее смерти. Многие вещи начинаю понимать только сейчас.
— Ты продолжил расследование, так я понимаю?
— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.
— Фраза, достойная дипломата.
— Но это правда. Сначала баба Поля занималась пропажей документов и только. Но когда в две тысячи шестом случились первые убийства…
— Шестого июня две тысячи шестого в Москве были убиты три девушки, — кивнула Кира. — У всех на груди вырезан зигзаг молнии. Тела были положены как бы головой вниз и являли собой перевернутый крест.
— Бабка рассказала, что, узнав об этом, была потрясена совпадениями, ведь она видела документы до их исчезновения.
— Апполинария Николаевна решила, что документы похитил убийца?
— Она была уверена. И не только в этом. Очень долго бабка искала связь между тем маньяком и этим. И нашла.
— Ей бы сыщиком работать.
— Она работала в архиве. Этого было достаточно, чтобы найти необходимые доказательства.
— Она нашла доказательства прямого родства Кружилина с «серой обезьяной»? Где же они?
— Пока не знаю. В доме их нет. Но бабка была уверена: убийство девушек — точно его рук дело.
— Да как такое можно утверждать? Она что, рядом стояла?
— Почти. Помнишь, я сказал, что бабка пошла дальше?
Кира моргнула и уставилась на Борисоглебского.
— Хочешь сказать, что твоя бабушка стала свидетелем убийства?
— Последнего. Ирина была первой, а третьей — женщина в вечернем платье недалеко от театра.
— То есть бабушка видела, кто ее убил?
— Момент убийства она не застала, но видела спину убегавшего человека и была уверена, что это Кружилин. Он был в широкой накидке, но рост, фигура, форма головы, цвет волос…
Ниточка в руке
Кира несколько мгновений молчала, давая себе время успокоиться и начать воспринимать услышанное с профессиональным хладнокровием.
— Ты соображаешь, что сейчас сказал?
— Соображаю. Не надо включать прокурора. Просто послушай. Смерть Ирины… Поверь, о том, что после первой серии бабка просто прилипла к Кружилину, никто из семьи не знал.
— То есть в две тысячи шестнадцатом она уже…
— Да! Но предвидеть и предотвратить убийство Иры не смогла!
— Мать твою! Почему она ничего не сказала полиции, когда Ирина погибла?
— Да нечего было говорить. Ты же сама видишь, что для полиции все это никакие не доказательства. Просто пунктик выжившей из ума старухи.
— Что было дальше?
— Бабка… Не поверишь… В две тысячи шестом она стала одержима идеей повторить путь Зинаиды Гиппиус. Считала, что та дала ей в руки нить.
— Опять Зинаида?
— Ты же не дала договорить. Вскоре после того, как Гиппиус узнала в своем соседе того маньяка, они с Мережковским спешно уехали в Париж. Это было в феврале тысяча девятьсот шестого.
— Что за спешка? Испугалась, что маньяк тоже ее узнал?
— Гиппиус поняла, что вскоре последует новая серия.
— Почему она так решила? Ему нужны были три шестерки? Пресловутое «число зверя»? Три девушки шестьдесят шестого года рождения. Так? Шестой день шестого месяца и та же цифра на конце года. Шестерок прям завались! Даже больше, чем нужно. Все уже случилось в восемьдесят шестом.
— Вот именно, что нет. Не случилось.
— Маньяк понял, что не достиг цели, и собрался повторить фокус «на бис»?
— Но ведь он в самом деле не достиг! Наверное, решил, что что-то напутал в алгоритме. Не знаю!
— Подожди. Ты сказал, что Гиппиус ждала серии убийств в девятьсот шестом. Но между сериями прошло двадцать лет. А где тысяча восемьсот девяносто шестой? Значит, была еще одна неудача и Зинаида об этом знала?