Чувствую себя извращенцем, но ситуация презабавная. Где—то я уже видел такой сюжетец. — Насмешливо фыркнул он про себя.
Милли никогда не страдала чрезмерной скромностью. Стоило ей увидеть это прекрасное, холодное лицо и темные, сверкающие хитрым пламенем глаза, все для себя решила.
Он будет моим мужем, хочет этого или нет. И, плевать на твои угрозы… Джереми Фокс.
Обхватив лицо Принса Паркера руками, она впилась в губы кусающим поцелуем. Ощутив во рту вкус крови, мужчина почувствовал, как волной накатывает знакомое полураздражение—полувозбуждение.
Вот дрянь…
Мой, только мой.
Не сразу Бединда осознала произошедшее, не сразу смогла отреагировать. Ее кинуло в жар, через минуту мороз побежал по коже, потом вновь стало очень горячо. Она прижалась горящей щекой к холодному кожаному пиджаку так, словно искала в нем спасение. Запах дорогого одеколона неуловимо смешивался с горьковато—терпким запахом самого Принса. Так пахнет полынь и свежая талая вода. Она, оказывается, еще помнит этот запах. Помнит, как он волнует кровь, и как сладко сжимается сердце, пропуская удар. Зажмурилась, не позволяя пролиться ни единой слезинке.
Вот сволочь — устраивает свидания прямо на рабочем месте. В этом есть доля иронии. Картина “Я бы точно упала, если бы не стенка, так удачно поставленная каким—то хорошим человеком рядом со мной.” И что я теперь услышу?
Слышимость, к ее глубочайшему сожалению, была отличная. Даже подозрение возникло, что Принс специально щипает и кусает Милли, чтобы она громче вопила.
Я ревную… Боже, как мне сейчас плохо…
Уж лучше б он миллиметр за миллиметром срезал с нее кожу, чем эта пытка.
Стон, невнятный шепот, лихорадочный вздох, шорох одежды, все это она разобрала, запертая в шкафу с закрытыми ушами. Линда затряслась от бессильной ярости, плотнее закручиваясь в пиджак.
Сыграй со мной в жестокую игру. Мы назовем ее — любовью. Я буду диктовать тебе правила, а ты будешь моей куклой. День за днем я буду разрывать твою душу на куски, убивать тебя, уничтожать, ненавидеть и презирать. Пытаться заставить тебя верить мне. Кем бы ты ни была, кем бы ты не хотела стать в будущем, меня не волнует ничего, ничего кроме этой захватывающей игры.
Сыграй со мной. Как бы больно тебе не было, как бы ни хотелось убить себя собственными руками, не исчезай из моей жизни. Клянусь, я заставлю тебя любить… клянусь…
Пальцы нащупали в подкладке кармана что—то твердое, плоское и похожее на электронный ключ.
Попался. Ты мне заплатишь за каждую секунду этого унижения и…этой боли.
Теория относительности, наверное, одно из самых гениальных открытий ХХ века. Может быть, и прошло всего пятнадцать минут с момента заключения, но для девушки они вылились в вечность. Она успела многое передумать за это время и решение столь тягостное еще час назад, вдруг показалось ей единственно возможным. Скрытая энергия вдруг заплескалась в крови. Сотни формул заплясали перед глазами. И все потому, что….
К счастью, рано или поздно все заканчивается, даже вечность…
Дверь открылась, и струя относительно свежего воздуха ворвалась в шкаф.
— Ты сама деликатность. — Полунасмешливо—полусмущенно заметил Паркер, вытряхивая очень бледную сотрудницу из своего пиджака. Жмурясь от яркого света, Белинда продолжала сидеть на дне шкафа. — Позволь тебе помочь.
Почти обхватив руками талию, поднял и опустил на пол. Ее руки были ледяные, а взгляд пылал странным безумием.
— Не принимай все так близко к сердцу. Я бывал в ситуациях и похуже… Мы вроде бы не договорили… — Принс заглядывал в глаза с преданностью нашкодившего щенка; ее пугающее молчание грозило неприятностями. — Может, выпьем где—нибудь кофе…
— Тебя хватит на двоих? — Ух, как бы я сейчас врезала по этой наглой роже. — Знаешь, я довольно брезглива, не люблю брать вещи общего пользования. На них слишком много болезнетворных микроорганизмов…
— Не стоит заговариваться… — В голосе прозвучал арктический холод. — На какую—то секунду мне и, правда, захотелось тебе помочь. К счастью, этот нелепый порыв минул. Пошла вон.