Сколько таких нарушений скопилось за последний месяц? Не счесть. Как злостная хулиганка влетит в копеечку. Неспешно докурив истерзанную сигарету, девушка глянула на людей в конце коридора, им было не до нее: намечалось научное мордобитие. Крики доносились даже сквозь звукоизоляционные фильтры. Достала из внутреннего кармана миниатюрную отвертку и, повиснув на камере во весь свой крохотный рост, вынула небольшой чип памяти. Камеры наблюдения просматривали раз в сутки. Времени больше, чем нужно, что бы освободить дорогостоящий аппарат от лишней информации.
Еще раз, оглянувшись на беснующуюся толпу научного ажиотажа, юркнула в прохладную темноту углового кабинета. В конце прошлого месяца более чем приличная пачка штрафов изрядно пощипали ее и без того скудные накопления.
Впрочем… как и всегда
Если б портретист, даже очень талантливый, попытался изобразить лицо Белинды, то обыватель никогда бы не признал ее красавицей или даже хорошенькой. Обычная серенькая мышка: хрупкая, не высокая, светлые тонкие волосы, коротко и неумело обрезанные, бледное личико с излишне резко очерченными скулами, тонкий, чуть длинноватый нос и крупный рот. Встретившись же с ней лицом к лицу, мнение резко б изменилось на противоположное: некрасивая — да, но… Огромные, выразительные глаза загадочного янтарно—зеленого цвета, острый ум, светившийся в них и какое—то непостижимый животный магнетизм, очаровывали и завораживали одновременно.
От конструкторской лаборатории коморку Белинды отделяла стена из тонированных стеклоблоков. Садистский выпад дражайшего папаши, как она в справедливо считала. За стеной сосредоточено сновали люди в масках, бахилах и синих халатах, сверкали и пузырились в колбах химические реактивы, гудели нейрокомпьютеры, перерабатывая и анализируя тонны информации в секунду, мелькали андроиды, толстобокие роботы и другие человекоподобные гибриды.
Одним словом: работа.
Наглядный пример. Только Линда камнем сидела в темном кабинете с низким, скошенным потолком и по старинке набирала на клавиатуре текст, пренебрегая электронно—вербальной системой воспроизводства. Получив руки древний, полуисправный компьютер — этот монстр еще пятьдесят лет назад была снят с производства, собрала заново, начинив таким фаршем, что новейшие сверхдорогие нейрокомпьютеры, по словам самой Линды, “нервно курили в сторонке”. Институт информационных нанотехнологий? У нее давно сложилось впечатление, что вопросы информационных перегрузок интересуют только ее одну.
Чем же на самом деле мы занимаемся? Почему ее отстранили от всех проектов? Слишком близко подошла… к чему?!
Девушка клацнула пультом, закрывая жалюзи, чтобы хоть так оградиться от всеобщей суеты. Еще мгновение, и у нее начнется очередной нервный срыв. А распустить себя нельзя. Слезы обиды, злости и отчаяния стояли в глазах. Линда щедрой рукой плеснула в не слишком чистый стакан неразбавленный бурбон. Дешевая смесь огнем опалила горло. Но это здорово помогало…
Как всегда…
С недавних пор девушка стала понимать, почему люди спиваются. Не из-за жажды эйфории, нет — из-за невозможности самореализации и сосущего одиночества…
Жаль, что инстинкты действуют против разума. Было бы значительно проще, если разучиться чувствовать
Климатическая установка работала в повышенном температурном режиме, с максимальной циркуляцией потока воздуха, но девушке все равно было холодно, словно по щиколотку стояла в ледяной воде. Зачем напрягаться, изводить себя и окружающих, когда отец — неизменный глава института, отбрасывал любую идею и решительно ничего не одобрял?! Даже снисходительный ко всему женскому полу Принс Лин Паркер, свято уверовал в ее непроходимую тупость.
Какая насмешка.
Если б он только знал, над чем работал целых семь лет, но институт свято бережет свои тайны…
В углу зажегся голографический экран. Линда вздрогнула и выронила стакан. Какой сегодня день: среда — очередное заседание; четверг — обсуждение нового проекта; пятница — итоги недели? Или может быть что—то внеочередное? Последнее время все новости узнавала последней, да и то… случайно, по недосмотру. Девушка неловко села на корточки, пытаясь сгрести в кучу осколки, но только поранилась. Темная, странно—густая кровь нехотя падала на пыльный пол, клочки бумаг, пепел и блестящие осколки. Тяжело опираясь на стол, Белинда выпрямилась.