Страшная вещь — женская логика.
— Помогаю любимой жене бороться с вредной привычкой. Посмотри на себя — тощая, бескровная. Других сравнивают с распустившимися бутонами роз, а тебя хочется сравнить с бледной поганкой, если не хуже.
— Я тебе не жена! — Нужно еще уметь поворачивать нож в ране с такой милой улыбкой. — Мы поставили все точки над “i” еще три года назад. Я не виновата, что наше законодательство не позволяет нам развестись. Но это лишь формальность!
— Это была шутка.
— Мне не смешно!
Если быть честным, то и мне не смешно.
— Мне противно слышать твое змеиное “жена”.
— Не стоит так горячиться. — Лицо мужчины утратило все эмоции, словно превратившись в прекрасную бездушную маску. Голос источал глубочайшее презрение. — Я никогда не считал тебя супругой, тем более, блондинки не в моем вкусе. Я до сих пор не могу вычислить, как ты провернула дело с оформлением документов. Нужно отдать должное твоему таланту хакера.
Опять и снова.
По чумазым щекам полились грязные ручейки.
— Не буду повторяться. Я уже все сказала три года назад, и мне плевать веришь ты или нет. Мы договорились больше никогда не поднимать эту тему.
— В любом случае, курить я тебе не позволю.
Не хватало нам усугублять существующие проблемы.
— Кем ты себя возомнил? Богом? Какое ты имеешь право решать, что для меня полезно, а что — вредно? Жизнь вообще нездоровая штука — от нее стопроцентная смертность! Если захочу курить, то буду курить не только табак, но и гашиш!
— Что ты вообще за женщина — куришь, пьешь, скандалишь?!! Не удивительно, что ты до сих пор одна. — Принс не собирался сдаваться. Но одна неприятная мысль, все же куснула его.
Действительно, почему я все время вспоминаю наш нелепый союз? Я и не помнил о нем до недавнего времени.
— Что ты хочешь этим сказать?!
— Что ты не героиня романа!
— А ты… а ты… ты…
— А я богат, красив, как ученый состоялся, и личная жизнь присутствует. Вот!
Смахивает на детский сад.
— Только в рамку и под стекло! Но знаешь, жизнь с таким сплошная мука.
— ?!!
— Ты прожженный эгоцентрист и… себялюб! Все что ты делаешь, ты делаешь только для себя любимого. Ты хоть раз накормил голодного, утешил плачущего? Эгоист!
— Этот синонимический ряд можешь продолжать до бесконечности, я не вижу в том беды — себя нужно любить. Эгоизм — двигатель прогресса. А кого ты, самаритянка моя, накормила и утешила? Ты жила в своем темном кабинете, как запыленный кактус: никому не нужен, глаз не радует, дотронуться противно, а выкинуть жалко!
А ведь как точно подмечено. Гениальный во всем, даже в мерзости.
— Ублюдок.
— Хочу тебя уверить, что в момент моего рождения, мои родители состояли в законном браке.
От бессильной злости у нее слезы высохли и заклокотала кровь. Сжав кулаки, она истово побежала вперед. Парень едва за ней поспевал.
Не прошло и четверти часа, как из—за угла вынырнул яркий, слепящий свет. Грохот и свист поездов, навязчивый гул и шум толпы, неприятно вонзились в уши. Оглушенные и ошарашенные буйством механики, яркостью навязчивой неоновой рекламы, молодые люди буквально вросли в землю. В голове мелькнула одна и та же мысль: а так ли безопасно путешествовать во времени?
— Метро. Самый популярный вид транспорта. Выглядит почти современно.
Линда не ответила, она все еще злилась. Обычно бледные щеки, горели лихорадочным румянцем. Из груди рвался надрывный кашель курильщика. Принс многозначительно хмыкнул, но в черных зрачках мелькнуло сочувствие.
— Тебе надо выпить что—то горячее. Давай найдем какой—нибудь бар или автомат с напитками.
— А чем расплачиваться будем? Натурой? Чьей именно: твоей или моей?
— За твою “натуру” много не дадут.
— Тебя тоже примут лишь в кунсткамеру.
— ?!?
— Ну, там, если не ошибаюсь, выставляют редкостные экземпляры. Хотя… туда вроде бы берут живых существ, а не робота, собранного в китайских подвалах.