Участники состязания в полном молчании поглощали завтрак. За неделю все настолько наговорились, что найти очередной повод для беседы было трудно.
Вскоре из носовой каюты с пустой тарелкой из-под хлопьев вышел Эрни.
– Что ж, разрешите откланяться, – сказал он.
– То есть? – удивился старик Кевин. – Ты уезжаешь? Совсем?
– Ну да, – без тени сожаления ответил Эрни. – Мне пора на работу.
– А у тебя разве есть работа? – не на шутку удивилась Сьюзи, оторвавшись от своей тарелки.
– Есть, – усмехнулся Эрни. – Я подрабатываю на заправочной станции. И еще убираю в одном кафе. Паршивая, конечно, работенка, но заработанных денег хватает на то, чтобы жить. С матерью. – Он пожал плечами, а потом, подняв сумку с вещами, махнул на прощание рукой.
После завтрака Мелани уединилась в кормовой каюте и стала писать в своем дневнике.
«Выбыл еще один. Если бы только найти способ избавиться от Сьюзи и Кевина… И, кроме того, есть еще Даррел Уайт. У него немало причин заполучить эту яхту, но ни одна из них не настолько важна, как у меня. Как хотелось бы сейчас зажмуриться, а открыв глаза, очутиться во Флориде!»
Мелани и на самом деле зажмурилась. Слезы, которые давно подступили к глазам, наконец полились ручьем. Ей хотелось поскорее увидеть отца. Единственного родного человека на свете. Того, кто любит ее просто так, без всяких оговорок и обязательств.
В дверь каюты постучали. Мелани резко выпрямилась и вытерла слезы.
– Ты одета? – послышался голос Даррела.
– Заходи…
Он вошел и, мельком взглянув на нее и не произнеся ни слова, подошел и заключил ее в свои объятия. Поток слез возобновился с прежней силой, но на этот раз они принесли Мелани облегчение. Она прижалась к Даррелу, чувствуя поддержку. Впервые в своей жизни Мелани Пирсон рассчитывала на чью-то поддержку. Когда слезы иссякли, Мелани слегка отстранилась.
– Прости, я…
– Тебе не нужно ничего объяснять. – Даррел извлек мягкую салфетку из упаковки и вытер ей лицо.
– Нет, нужно, – упрямо проговорила Мелани. – Ведь я намочила тебе рубашку… – Она слабо засмеялась и потерла рукой мокрое место на его рубашке. – Мне нужно выиграть яхту, чтобы повидаться со своим отцом.
– С Джо, что ли? – недоуменно покосился на нее Даррел. – Но разве он не умер?
– Два года назад, – кивнула Мелани и замялась. – Но я говорю о своем настоящем отце. О его существовании я узнала всего пару месяцев назад. Точнее даже, я шокировала его известием о том, что у него есть дочь. Ведь до этого он считал, что детей у него нет.
– Но как такое возможно? – удивился Даррел.
– Понимаешь, когда умер Джо, мне пришлось продать дом, – начала Мелани. – На чердаке мне на глаза попалась картонная коробка с материнскими вещами. Там, среди бумаг и писем, я нашла свое свидетельство о рождении, где было записано имя моего настоящего отца. Собрав все свои сбережения, я обратилась в одно частное сыскное агентство, и спустя несколько недель им удалось его разыскать. Когда два месяца назад я позвонила, отец от удивления даже потерял дар речи. Он понятия не имел, что у него есть взрослая дочь.
– Ничего себе! – Даррел присвистнул. – Но почему твоя мать ничего тебе не рассказала?
Мелани вздохнула, а потом поведала то, что было секретом для всех окружающих долгие годы.
– Когда матери исполнилось семнадцать лет, она поехала на лето к своему дяде в соседний штат. Там у него была небольшая коневодческая ферма. Моя мать обожала верховую езду. Вот там-то она и повстречалась с моим отцом. Он жил недалеко и был на несколько лет старше матери. Он тогда служил в армии и собирался как раз отбыть в свою часть. Как только дедушка с бабушкой узнали о романе их дочери с этим парнем, который, по их мнению, приехал в отпуск, чтобы весело провести время, то пришли в ярость. Они настаивали, чтобы дочь порвала с ним, и мать, поддавшись на их уговоры, написала ему в часть вежливое, но холодное письмо, где сообщила о разрыве их отношений. А потом она поняла, что беременна. Родители, испугавшись скандала, отослали ее в последний год учебы обратно на ферму, чтобы здесь, в Рокленде, никто ее не видел.
Когда родилась я, дедушка с бабушкой позволили дочери вернуться домой. Но при соблюдении двух условий. Мать ни в коем случае не должна была связываться с моим отцом и, кроме того, должна была закончить колледж. Она так и поступила, а после окончания колледжа вышла замуж за Джо. – Мелани вздохнула. – Все в городке думали, что Джо и есть мой настоящий отец, поскольку их свадьба состоялась довольно скоро после моего рождения.
– Вот оно что! И твоя мать так ни разу и не поговорила с отцом?
– Никогда, – покачала головой Мелани. – Он ничего обо мне не знал, пока я сама не позвонила. В двадцать восемь лет я ни разу не видела собственного отца.
– А ему, видимо, лет пятьдесят пять?.. – предположил Даррел.
– Точно. – Мелани вздохнула. – Интересно, какой он, какие у него глаза? – задумчиво проговорила она.
– Почему же он тогда не сядет в самолет и не прилетит сюда? – добродушно усмехнувшись, спросил Даррел. – Или, наоборот, почему ты сама не съездишь к нему?
– Все не так просто, – глядя в пустоту, ответила Мелани. – Он серьезно болен.
– Болен? Чем?
– У него рак, – с трудом проговорила она и откашлялась. – Рак легких, если быть точной. По злой иронии он умирает от той же болезни, которая унесла жизнь моей матери. Она погибла от другой формы рака, что, впрочем, не меняет сути. Я не успела толком пожить с ней, почувствовать ее как мать, поскольку смерть настигла ее слишком рано. Вот поэтому я так боюсь, что отец просто умрет, прежде чем у меня появится шанс хоть разок повидаться с ним. – Мелани сделала глубокий вдох, чтобы вновь не разрыдаться.
Даррел протянул руку и легонько сжал ее запястье. На лице Мелани промелькнула благодарная улыбка.
Он вдруг понял, как ему повезло, что у него в детстве были и отец и мать и что они до сих пор живы и счастливы вместе. Он заправил выбившийся из общей массы волос локон Мелани за ухо. Его ладонь коснулась ее щеки.
– А что говорят врачи? Разве они ничего не могут сделать? – тихо спросил он.
– Могут, – после недолгого раздумья ответила Мелани. – Но начальный этап лечения ничего не дал. Лечащий врач не хочет, чтобы отец куда-нибудь уезжал до начала химиотерапии. Мне хочется выиграть эту яхту, чтобы я… – Она осеклась. – Наверное, это звучит слишком банально.
– Расскажи, прошу тебя!
– Мне хотелось выиграть, чтобы взять отца в большое путешествие. Я ведь никогда его не видела, мы всего лишь несколько раз поговорили по телефону, и все. Вот я и подумала, что если бы мы с ним провели неделю-другую у берегов Флориды, то смогли бы узнать друг друга получше. Только я и отец, и больше никого. Никаких больничных палат и медсестер… Только все это глупые фантазии, – раздраженно фыркнула Мелани. – Я попросту забиваю себе голову этой идеей, как будто и в самом деле смогу дать отцу надежду на выздоровление, а себе – на счастливую жизнь! А ему становится все хуже и хуже. И к тому времени, когда я приеду к нему… – она задержала дыхание, – может быть уже слишком поздно.
Даррел притянул к себе Мелани. В любой другой день с другой женщиной им руководили бы совсем другие мотивы. Но сейчас он думал лишь о ее печальной судьбе и о том, что она прежде всего нуждается в дружеской поддержке.
Неделю назад для него не было ничего важнее, чем победа в состязании и последующая продажа главного приза, чтобы они с братом смогли начать новое дело.
Мелани многое изменила в мироощущении Даррела. Ее мотивы были просты. Просты до примитивности. Она хотела обрести семью. Даррел представить себе не мог, каково остаться одному, без родных, не иметь ни братьев, ни сестер. И все же она несет это бремя очень стойко, и, глядя на нее, никто никогда не заподозрил бы, что большую часть жизни Мелани растила и воспитывала себя сама.