Последняя мысль неожиданно отрезвила, но злость не утихла. Густо замешанная на страхах, комплексах и непонимании, она продолжала отравлять мысли. Снова и снова Дина возвращалась к вопросу, который так и не решилась задать.
Минута, пять, двадцать.
Губы уже болели, но Дина упорно их прикусывала снова и снова, словно это могло отвлечь, и притопывала ногой, жалея, что уехала с работы. Жалея, что так и не смогла переступить через себя, услышать болезненную истину из уст Генриса. Всё ещё любимого, к сожалению.
Знакомый перекрёсток, и авто проворно сворачивает к Орбите. Недолгий поиск свободного места и Дина торопливо выскочила на улицу, не в силах больше сидеть в хоть и удобном, но душном и давящем салоне внедорожника.
Телефон сам собой оказался в руке, вызывая недоумение, которое тут же сменилось кривой улыбкой.
— Добрый день, это турфирма «Золотце»? — Дина стала притопывать ногой, избавляясь от переполняющих эмоций.
— Здравствуйте, да, это турфирма «Золотце». Я Марина, чем могу помочь?
— Я бы хотела отменить всю бронь на моё имя.
— Сейчас посмотрим, что можно сделать. Ваше имя?..
— Милова Надина Вениаминовна.
— Ммм… На ваше имя сделана бронь…
— Девушка, просто отмените, — Дина начала раздражаться.
— Но ведь… — туроператор попыталась воззвать к логике.
— Просто. Отмените… Пожалуйста, — Надина грубо перебила женщину.
— Да, конечно, — Марина шумно вздохнула и защёлкала клавишами. — Ваша бронь отменена, деньги вернутся в течении недели.
— Спасибо, — выдохнула в трубку Дина и сбросила звонок, не дослушав, что ещё хочет сказать туроператор.
С наслаждением потянулась, ощущая, как прохладный ветер осторожно заползает под одежду и гладит по спине, вызывая на удивление приятные мурашки. Дина слабо улыбнулась, и вздрогнула от глухого «бум», раздавшегося сзади.
Милова резко развернулась и неверяще уставилась на ткнувшийся в багажник её внедорожника тёмно-синий седан.
Девушка с удивлением уставилась на женщину, выскочившую с пассажирского сидения врезавшейся машины.
— Ты нас убить хочешь?! Разбирайся в этот раз сам! — зло прокричала она и, громко хлопнув дверью, быстрым шагом направилась в Орбиту.
Дина неодобрительно качнула головой, ошарашенная таким поведением, и с жалостью посмотрела на мужчину, медленно выползающего с водительского места.
Восточные черты лица, морщинки, выдающие возраст ближе к сорока, и огромные мешки от недосыпа под глазами.
Надина обошла авто, чтобы посмотреть на последствия столкновения. У седана была вмята правая фара, но на кузове внедорожника красовалась буквально пара царапин, причём сама Милова не могла с уверенностью утверждать, что они получены именно сейчас, а не когда Генрис учился парковаться.
Дина поморщилась от воспоминания о бывшем, и с сочувствием посмотрела на мужчину, который часто-часто моргал и с силой сжимал переносицу. Сама девушка тоже так делала — когда хотелось спать, но не было возможности.
— Извините, — мужчина смотрел печально. — Я… Возмещу. Сколько?
Дина медленно качнула головой. Даже злость отступила. Слишком жалко выглядел виновник аварии.
— Ерунда, — Надина снова посмотрела на багажник своего авто. — Даже царапин нет.
— И всё же, — азиат вяло возразил.
— Вы мне ничего не должны, — вздохнула Дина.
Мужчина, не говоря больше ни слова, благодарно поклонился.
Надина коротко кивнула и поспешно отвернулась, чувствуя себя неловко. Девушка торопливо забрала с сидения сумочку и бархатную коробочку и бросила ещё один взгляд на водителя седана. Он стоял, прислонившись к машине и закрыв глаза, и, кажется, спал стоя.
Дина передёрнула плечами, сочувствуя незнакомцу, и быстрым шагом направилась в Орбиту.
Глава 6. Всё имеет свой вкус
Колокольчик над дверью негромко звякнул, привлекая внимание.
Дина нервно передёрнула плечами и выдохнула, понемногу успокаиваясь. Пользуясь тем, что продавцы не спешили показываться, девушка медленно шла вдоль витрин, рассматривая ювелирные изделия и покусывая губу.
Тонкий золотой браслет с эмалью, массивное ожерелье с опалами, браслет-змейка на предплечье… Глаз безошибочно выхватывал из драгоценного великолепия те украшения, о которых рассказывал Генрис. Он пел им оды, восхвалял работу мастеров и, словно невзначай, просил их ему подарить. Точно сорока.
Дина скривилась, снова злясь на саму себя. За то, что снова вспомнила о Генрисе. За то, что до сих пор думает о нём. И за то, что не может избавиться от накатывающего удушающими волнами раздражения вперемешку с беспросветной тоской.