Тогда, в окрестностях дома, новоназванная Клеста набрала съедобных растений, веток на растопку и приготовила вполне сносный завтрак, отпраздновав обретение имени и дома. Ей ещё не было известно, что заставило людей покинуть жилище, но они оставили всё, что нужно для обустройства. И она мысленно благодарила их за это. Поев тёплого варева, Клеста, с удовольствием, принялась за уборку.
Через некоторое время, обходя окрестности, женщина набрела на огороженные домики с ухоженными полями. Селение было небольшим и именовалось Наголь. Местные жители оказались неожиданно доброжелательными к чужакам. Когда она объяснила, где поселилась, этому никто не удивился, не стал возражать, не было расспросов о прошлой жизни и просьб рассказать о себе. Происходящее разъяснилась быстро. Из разговора возле колодца с молодой женщиной, назвавшейся Жалейной, Клеста узнала, что домик, приютивший её, был непростым. С незапамятных времён там обитали местные колдуньи, а обычного человека дом не принимал.
Колдуньи всегда были пришлыми одинокими женщинами, но последняя умерла задолго до появления Клесты. Домик пустовал. Жителям приходилось или обходиться так или, по бытовым своим колдовским надобностям, отправляться далеко. В город Свияж, аж за целый переход отсюда. Предприятие сие получалось серьёзным и не безопасным. Дорога, как-никак. Город сельские жители, по обыкновению, также не жаловали, вот все и обрадовались объявлению Клесты. Размещение в доме было достаточным подтверждением её способностей, а уклончивость в ответах о прошлом только утвердила во мнении, что Клеста — колдунья.
Люди такого рода никогда не были болтунами. Хотя, правду сказать, и выспрашивать их не очень то пытались. Вдруг обидятся, себе дороже обойдётся. Вернувшись после того разговора с Жалейной, Клеста долго ходила по дому задумчиво касаясь вещей, стен и, вдруг, обнаружила себя перед очагом, на корточках. Она протянула руки ладонями вперёд к веткам, остававшимся от прошлой растопки. Откуда-то она знала, что вызвать огонь - самое простое умение для колдуньи. Через короткое время ветки задымились, между ними стали появляться редкие оранжевые язычки, и вот уже очаг горел ровным дружелюбным пламенем.
Клеста замерла: " Действительно колдунья… Нечто такое, оказывается, живёт во мне." Когда Жалейна пришла к ней на следующий оборот за помощником, она не стала отнекиваться. Проводив женщину, села на лавку, сложила руки на коленях и, прикрыв глаза, попробовала ощутить то, что испытала давеча, перед вспыхнувшим огнём в очаге. Возникшее внутри чувство подтолкнуло к подставке для плетения.
Поднявшись, и взяв в руки моток ниток, напряденных из дикого перна в изобилии росшего вокруг дома, села к подставке. Узор помощника для Жалейны проступил из мысленной тьмы, как будто рука, очищая, смахнула чёрную золу. С губ сорвались странные, но смутно знакомые, звуки, пальцы ожили, сноровисто вывязывая узлы первого ряда, а Клеста прерывисто вздохнула, внезапно осознав, что почти не дышала. Через два оборота Жалейна уносила на шее помощника, который выглядел как невиданное украшение и восхитил её сам по себе, не взирая на колдовские свойства, в которых молодая женщина ничуть не сомневалась.
-Такая красота не может не быть заговорённой - тараторила она разглядывая с разных сторон своё отражение в ровной поверхности воды кадки, стоявшей во дворе.
Хозяйство колдуньи тогда увеличилось на пёструю курицу-несушку. Теперь же, не только в соседней Наголи, но и в дальних Краке и Вёршине, можно было встретить подвеску, браслет, а то и пояс клестиной работы. В узоры она вплетала слова. Не понимая смысла диковинных звуков неведомого языка, Клеста была убеждена в их правильности, и в том, что слова следует произносить вслух, создавая узоры... А почти полный сезон назад случилось событие, необыкновенно возвысившее её в округе, и приведшее к ней Хасса.
Как-то утром во двор Клесты вбежал Живен, молодой мастер железа из Краки. Он был сильно взволнован и так растерян, что споткнулся о порог, напустив холода в дом через настежь распахнувшуюся дверь. Клеста даже накричала на него за растяпство. Но он, похоже, не услышал, спеша передать просьбу лекарки Неревы срочно прийти. Ему было, отчего спешить. Жена мастера, Галчена, должна была вот-вот родить. Клеста давно слышала, что она "мается желудком". Как обычно, о беременности женщины не говорили прямо, но событие это было обсуждаемым. Ведь, вообще, рождение детей всегда было интересной темой среди женщин, а ребёнок Галчены ещё и с искрой.