— А кто это пытается глаза закрыть? Нет и нет, ах, я забыл сказать, что и эту функцию твоего организма отключил. Не переживай, магия будет увлажнять твои глаза. Ты все прекрасно увидишь, — прервал свою песню этот отморозок.
У меня пронеслась мысль: «Как? Как его отвратительную натуру не разглядели другие члены Ковена?» — Но тут все мои мысли сосредоточились на одном. На ноже, который успел разрезать мне грудину от солнечного сплетения до паха. Если бы я мог, меня стошнило бы от зрелища своих внутренностей. Эти кроваво-красные мешки пульсировали, всей своей активностью показывая, что я еще жив. Надежда, что это просто очень затянувшийся кошмар, и я вот-вот проснусь, казалось, успела появиться, но тут же была исчезла, когда я ощутил, как мой мучитель погрузил свои пальцы мне в живот. А потом был запах железа, сильный, густой, он разлился по комнате и захлестнул мои рецепторы. Через секунду Каас перебирает мои кишки, желудок, печень, поджелудочную железу, дотрагивается до почек. Вой ужаса прорвался сквозь маску, которой сковали мой рот.
— Ну-ну, тише, — произнес этот сумасшедший голосом отца, успокаивающего своего ребенка. — Мы только начали.
Он действительно только начал. Мозг отказывался воспринимать ужас, отражающийся в зеркале. Исследовав мою брюшную полость, он перешел к конечностям. Я не понимал и не хотел понимать, как магия успевает восполнять кровь, вытекающую из меня. Он разрезал конечности с внутренних сторон и обследовал мышцы. Он отделял по несколько волокон мышц и изучал их под лупой, и тщательно осмотрел кости. Вены и артерии его не особо интересовали и остались невредимы. Я видел, как они пульсируют в унисон симфонии сумасшествия, которую отбивало мое сердце.
Следующей стала моя грудная клетка, он раскрыл ее, как книгу. И под ребрами я увидел, как колыхаются мои легкие, наполненные запахом моей собственной крови, как бьется сердце, гонявшее эту кровь, видел прямой пищевод, уходящий в желудок.
Находясь на грани сумасшествия, я подумал, что подобное могли бы видеть патологоанатомы, если бы к ним по ошибке привезли живого человека под наркозом. Не знаю, сколько времени прошло после начала этой пытки, но мой мучитель подходил к каждой части моего тела с особой тщательностью. Еще он сетовал, что не может ничего забрать себе, ведь мое тело нужно его повелителю полностью.
— Чтоб, ты и твой повелитель, и вся ваша шайка провалилась в космические бездны… — безысходность пропитала мой измученный рассудок.
— А этого хочешь ли ты, смертный? — Прошелестел в моей голове чей-то голос, тихий и вкрадчивый голос. Голос, которого не должно слышать не одно живое существо.
— Кто это? Кто со мной говорит? Мара, это ты?! Нет, наверное, я уже схожу с ума, — В этот момент свихнувшийся маг переходил к моему паху.
— Неверно. Ты еще не сошел с ума, пока. Но совсем близок к этому, да. Кто же я? Что же я. Полагаю ты знаешь, кто такие Великие древние и Внешние боги.
— Нет, не может быть. Вокруг этого мира стоит барьер, вы не можете проникать сюда… — животный ужас перекрыл все ранние ощущения. А вскрывавший меня психопат, похоже, принял ужас в моих глазах на свой счет и рассмеялся, вторя ему рассмеялся и голос из иного измерения.
— Как ты думаешь, как мой неудачный отпрыск отдает свои скудоумные приказания? Так же и я могу дотянуться до тебя. До разума, что почти довели до животного безумия. До сладострастного безумия, — этот голос заполнял мое сознание.
— Что, что тебе нужно? — мои мысли заплетались. — Вы бы не стали… со мной связываться, чтобы просто поиздеваться надо мной, — ощущение, что скоро все станет еще хуже, проникло в каждую мою клетку, которые рассматривались монстром в оболочке архимага Ковена.
— Мне? У меня есть встречный вопрос, что нужно тебе? Тебе, смертный, которого разделывают, как тушу перед королевским ужином. Тебе, смертный, которому не на кого надеяться. Тебе, смертный, тело которого отдадут на откуп моего отпрыска, что желает занять мое место, — гнев воспылал на последних словах сущности.
— Уничтожить, уничтожить моих врагов, тех, кто хочет моей смерти, моих мучений, моей боли, — вторили мои мысли гневу сущности.
— Правильно, уничтожить. Мне тоже необходимоУНИЧТОЖИТЬ. Уничтожить неразумное дитя, что посягнуло на родителя, породившего его.
— Но почему… зачем нужен я? Ведь существо такой мощи не нужен жалкий смертный, — не понимал я.
— Мое дитя считает, что он в безопасности в вашем измерении, ибо я не могу войти в низкое измерение, даже с одной миллионной своей силы. Мне нужен проводник моей воли. И им станешь ТЫ! — последнее слово отдалось жутким эхом по моему телу. Так сильно, что даже Каас почувствовал, но не понял сути происходящего.
— И это все? Только уничтожить эту тварь, что хочет меня использовать? После этого я стану тебе ненужным? — Этот сыр был слишком сладким и желанным.
— Не переживай, я даже вознагражу тебя после исполнения своей роли. Ваш мирок мне не интересен, а твое тело и разум слишком ничтожны, чтобы сражаться с законами мироздания ради них, — неестественное спокойствие объяло меня.
— Если… если я согласен? — решился я.
— Заключи со мной контракт. Этот контракт свяжет нас и ты получишь силу, чтобы справиться с этой отрыжкой моего ануса, что эти личинки называют повелителем.
— Как мне это сделать? — оставался последний шаг за Рубикон.
— Имя! Назови мое имя. Оно тебе известно уже. Был один смертный, что принес наши имена в твой родной мирок. Мирок, без полета безумия и свободы, настолько пресный, что никто и ничто не решалось и на мгновение обратить на него внимания.
Имя, я должен назвать его или ее имя. Кто же со мной связался? Это проверка? Должна быть она. Вспомнив все имена, что упоминал Говард Филлипс Лавкрафт в своих произведениях, я понял, что только одно подходит. Имя той, что дала Т’юогу свиток, который должен был помочь в борьбе с Гатаноа. Имя той, кому поклонялась древняя раса Ми-Го.
— ШУБ-НИГГУРАТ! — мой крик прорвался сквозь маску, которая резко ослабла. Только это был не мой голос, а голос космического нечто, что прорвалось в этот мир с моей помощью.
— Контракт заключен, теперь до его исполнения я дарую тебе силу, мой последователь. Помни, я буду следить за тобой. Время для меня ничто, но знай, если ты не исполнишь контракт до момента последнего своего вздоха, то твоя душа навечно станет моей. И ничто не помешает мне забрать мою ПЛАТУ! — мое тело наполнила потусторонняя энергия, заставляя кандалы плавиться, подобно маслу под солнцем.
— ЧТО?! Что происходит?! Чье имя ты назвал? Повелитель, спасите, спасите своего верного слугу, — Каас съежился в углу комнаты, лепеча как младенец. Сейчас он совершенно не напоминал ни надменного члена Ковена, восседающего за столом, ни маньяка со скальпелем, склонившегося над моим беззащитным телом.
Энергия подняла мое тело над столом, и я видел, как каждая рана, нанесенная этим ублюдком, затягивалась. Еще я видел ту самую космическую бездну, куда хочу отправить всех этих мразей Культа. Она клубилась и жила. И звуки отвратительной флейты раздавались отовсюду, звуки, что творили и уродовали материю одновременно.
— Не время тебе лицезреть его, — раздался голос Шуб-Ниггурата, и меня вышвырнули обратно в свое тело.
Когда я очнулся, чувство разочарования наполнило меня. Каас был мертв, окончательно и бесповоротно. Тело было буквально разорвано в клочья. Мясо и органы были разбросаны по комнате, кровь огромной лужей растеклась по полу, а скелет был вдавлен в стену. Только голова оставалась почти цела. «Почти», потому что в ней не было мозга, но что-то белое стекало по моей руке. По комнате разливался запах крови и отходов жизнедеятельности.
Воспоминания нахлынули единовременно. Как я встал со стола и подошел к Каасу, который продолжал причитать и звать своего повелителя. Как я срывал мясо с его костей и вырывал органы, пока он еще трепыхался. Умирать так просто он не собирался. Он перестал брыкаться, только когда я оторвал ему голову от тела. Ее я аккуратно поставил на стол с инструментами и продолжил очищать скелет от плоти, а потом со всей силы забивал его в стену. И закончил головой, череп которой я размозжил о хирургический стол. Мозг я давил с особой тщательностью. Каждый его кусочек был измельчен моими руками.