Но плевок вслед тоже не болезнен и не опасен. Да только не отреагировать на него…
- Где ты?! – рявкнул Энвери, разворачиваясь. Точнее, пытаясь развернуться: во мгле, что нагнал Рин Бродяга (а кто ж ещё?), никак не получалось определить, чем одно направление отличается от всех остальных. Разворот назад ничем не отличался от полного разворота на месте. Или от сальто – что прямого, что обратного.
Вместо ответа в спину снова прилетело заклятье: квинтэссенция тягучей вязкой липкости, бесплотная, но мерзкая. Никакая паутина, никакой клей не пристали бы к щитам риллу. Но творец заклятья с успехом смешал несочетаемое, заставив бесструктурную и бесплотную массу липнуть к активной магии. Или, может, всего лишь очень, очень качественно имитировать это – пойди, отличи от реальности по-настоящему добротную иллюзию!
Щиты Энвери вспыхнули от гнева хозяина, как от аннигиляции. Без толку. Чужое заклятье отказывалось гореть даже в сверхжарком огне. Откуда-то – как будто разом со всех сторон – до риллу донёсся перекатывающийся короткий смешок. Энвери мало общался с людьми, и сам чаще всего походил на чешуйчатого змеекентавра. Но язык эмоций универсальнее языка слов, а ламуо гарантирует, что владеющего им поймут правильно. Мгновенно разъярившись без малого до утраты самоконтроля, риллу швырнул в предательскую мглу самонаводящийся сгусток энергии, способный насквозь – и не один раз – прожечь скальную плиту любого домена.
Менее секунды спустя сине-туманная тьма изрыгнула ответ такой мощи, что стало ясно: игры кончились.
- А вот это неглупо, – сказала Глеанх. – И весьма искусно.
- Всё ради вашего развлечения, – шепнул туман. Ни ощутить, ни вычислить направление шёпота не получалось. Риллу превратилась в одно большое ухо, до предела замедлив бешеное вращение своего метельно-вихревого тела, но всё равно не преуспела.
- И чем закончится твоя… развлекательная программа?
- Она не закончится до тех пор, пока мои Нити понимания не коснутся каждого из пришедших незваными.
- Не слишком ли смелое утверждение?
- Не знаю, слишком или нет. Но вы, очевидно, пришли демонстрировать силу – и как может радушный хозяин отпустить вас без адекватного ответного дара?
Глеанх снова ускорилась. Метельный вихрь одной из старейшин превратился в набрякший угрозой смерч, в сплав дикой свободы и разумного самоограничения. Невозможно было не восхититься столь явно проявившейся сущностью риллу…
Ну и что? Люди восхищаются тиграми, но это не мешает им убивать больших полосатых кошек и отлавливать их для зоопарков. Глеанх не сделала мне лично ничего плохого. Но если бы она не хотела, как минимум, посмотреть на драку возомнивших смертных с превосходящей Силой, она не появилась бы здесь. Злое намерение или скука бессмертной – какая мне разница?
Я намерен вылечить и то, и другое.
Происходящее, пожалуй, можно довольно точно сравнить с избиением слепцов. Злой мальчишка с хлыстом – точнее, целая банда мальчишек; с другой стороны – кучка сильных, но беспомощных взрослых. Удары, сыплющиеся неизвестно откуда, мерзкая угадайка (следующий удар придётся по лицу, по спине или по ногам?), беспомощные попытки дать сдачи, приводящие лишь к тому, что слепцы бьют друг по другу, порой сплетаясь в рычащий и размахивающий конечностями ком на полу…
Вот только сравнение это, неплохо отражая внешнюю сторону процесса, ничего не говорило о его сути. А меж тем я не лукавил, отвечая Глеанх: именно прикосновение Нитями понимания ко всем риллу служило критерием достаточности в этой "драке", более похожей на избиение. Смерть, раны, вообще причинение вреда не являлись целью.
Нет. Я намеревался постичь "гостей" как можно точнее. По отдельности и всех вместе.
Тяжкая задача! Почти неохватная, почти неподъёмная. Риллу для любого из направлений понимания, даже риллу неполноценные – объекты ещё те.
Но именно такая задача требовалась мне, чтобы забыться. Хотя бы на время.
- Логашт. Гаргленз.
- Сьолвэн?!
Логашт промолчал. Происшедшее (и всё ещё происходящее, которое ещё невесть чем закончится) резко и навсегда отучило его от вылезания вперёд с инициативой. Да он и вообще никогда не отличался свойством, которое у человека назвали бы импульсивностью.
- Говоря строго, – сказала Ангел, – я не являюсь Сьолвэн. И даже частью её меня можно назвать с большой долей условности…
На протяжении этой не слишком длинной речи Гаргленз атаковала её трижды. Безыскусно, зато мощно и довольно быстро. Увы ей! Ангела всё это даже прервать реплику не заставило.