Закрытое общество, отделенное от прочих людей не как Блаженный Дол, расстоянием и горами, а прежде всего внутренними обычаями и правилами. Это плохо. В такую крысиную нору может проникнуть только тот, кто сам хвостат и волосат. Правда, хвост ведь растет не только у грызунов…
— Говоришь, оттуда не убегают?
— Может, кто и пробовал, только не добрался в другие края живым. Одному и не выбраться из Катралы. Через степь не пройти без снаряжения, а вдоль предгорий посты стражи вперемежку с…
— С кем?
— Со всякими лихими людьми. Я сам не видел, но рассказывали, что лучше попасться в руки законников: от них хоть можно откупиться. А горцам вместе с откупом и жизнь подавай.
— Убивают?
— Могут с собой забрать. Или жить у них как бессловесная скотина, или грабить путешественников, а все одно, что так, что эдак — неволя.
— Хуже катральской?
— А неволя бывает хорошей?
Вопрос, явно обращенный ко мне, прозвучал с горькой издевкой. И намеком на происходящее.
Эх, знал бы ты, парень, кто из нас двоих сейчас свободнее! Удивился бы сильно. Сильнее некуда. А вот в неведении есть своя прелесть. Например, можно считать себя невинной жертвой и копить праведный гнев, авось пригодится когда-нибудь.
— Спасибо за рассказ.
Он удивленно моргнул:
— Больше спрашивать не будете?
А стоит ли? Боюсь, больше мне узнавать заранее нельзя. В конце концов, я же не собираюсь притворяться кем-то из местных жителей?
— Не буду. Иди домой. Соечка, наверное, уже беспокоится.
Сегор кивнул, словно соглашаясь с моим предположением, и уже повернулся, чтобы отправиться обратно, но все же спросил:
— А к чему вам все это… про Катралу?
Можно было солгать и отговориться простым любопытством, но я не стал лукавить:
— Надо туда наведаться.
Парень посмотрел на меня, как на самоубийцу:
— Они не любят чужих. Боятся. Но пока боятся — не трогают.
С этим странным напутствием он оставил меня на дорожке одного, быстро скрывшись из виду за поворотом изгороди. Впрочем, времени поразмышлять над словами южанина у меня не нашлось: рядом со смотрительским домом уже стояла коляска, запряженная свежей лошадью, а на козлах нетерпеливо ерзал Натти.
— Ну где ты бродишь?
— А что, нужно торопиться? Разве не ты говорил, что теперь уже лишний час значения не имеет?
— Для преследования беглянки — да. А вот портальная команда ждать не любит.
— Ничего, подождет, — заявил я, вальяжно разваливаясь на сиденье.
Натти взглянул на меня полуподозрительно-полуоценивающе, но промолчал, хотя вроде должен был выругаться, и легонько хлестнул вожжами по лошадиному крупу. Коляска выехала со двора на твердую как камень земляную дорогу и неспешно покатилась к граничной заставе Блаженного Дола.
— Чего молчишь? — спросил я примерно после мили пути, когда лошадка припустила рысцой, повинуясь приказу возницы.
— А ты готов поболтать?
Не особенно. Только от разговора все равно никуда не деться.
— Зачем все это?
— Пешком идти гораздо дольше.
— Я не о коляске. О другом.
— А! — понимающе откликнулся рыжий, но и только.
— Почему я должен туда ехать?
— Надо объяснять? Все ведь уже было не раз говорено.
Угу. Неуязвимость перед демонами. Правда, весьма сомнительная, потому что если демонов вдруг окажется много…
— Мой щит не так уж хорош.
— Это ты так думаешь.
— Будешь возражать?
Натти кивнул и, закрепив вожжи на краю козел, повернулся ко мне лицом, перекидывая одну ногу через сиденье, чтобы ненароком не вывалиться из коляски на какой-нибудь некстати подвернувшейся кочке.
— Возражу.
— Начинай!
— У того демона ничего бы не получилось.
— Неужели? В его распоряжении было много синих огоньков.
— Но меньше, чем твоих желаний.
Я попробовал вспомнить, сколько звездочек зажглось в тот день передо мной.
— Я что, желаю слишком многого?
Рыжий мотнул головой:
— Дело не в количестве. Твои желания, как бы это сказать, все время… Они очень текучие.
— То есть?
— То есть все время меняются. Почти неуловимо, но становятся отличными от того, что ты хотел, скажем, минуту назад.
— А демонам не все ли равно? Им же нужно желание само по себе?
— Не все так просто. Да, желание должно быть. Но оно должно оставаться неизменным. На то время, в течение которого демон может надежно закрепиться в человеческой плоти. Обычно требуется не менее четверти часа. Либо…
— Либо?
— Либо желание должно быть сильным. До сумасшествия. У тебя такое имеется?