— Выходи, моя сладкая… Приехали.
Боковым зрением он заметил, как четверо сотрудников, покинувшие машину “наружки”, оцепили патрульного и растерянного, небритого водилу в потертой, блекло-бежевой кожаной куртке. Донеслось:
— Это ваш чемоданчик?
— Не, что ты, гражданин нашальник!.. Я женщина у аэропорт брал, в город спешить, ее чемодан…
— Понятых везут? — не отводя взгляда от уткнувшей лицо в ладони курьерши, спросил Акимов стоявшего поодаль офицера.
— Да, вон идет машина…
— Вот и славно.
В чемоданчике оказалось полмиллиона “алиевок”.
Радость Акимова омрачал тот факт, что каждую купюру, представлявшую собой вещественное доказательство, надо было прокатать на ксероксе и подшить к делу. Значит, сегодня ему и лейтенанту Васину, закатав рукава, до полуночи предстоит вкалывать в качестве типографских рабочих. И еще, как назло, ксерокс забарахлил, придется договариваться со знакомыми полиграфистами — может, одолжат свой промышленный агрегат? И как он Васину об этом забыл напомнить, вот же досада…
Впрочем, всегда бы ему такие трудности…
А вот трудности Аслана и представить себе сложно.
Да, ему, Акимову, будет трудно поздравить чеченца с очередным провалом… Тем более, тот даже и не подозревает, каким именно образом РУБОП вычислил его ответственного курьера.
Хотя — пора всякого рода легенд прошла… И можно, как надеялся Акимов, подруливая к площадке служебных машин, наконец-таки передохнуть от роли самого, в общем-то, натурального разведчика, работающего в стане врага. Долгим ли будет такой отдых, вот в чем вопрос? И с какого дня он начнется?
Посетив начальство, капитан услышал долгожданный приказ:
— Завтра начинаем большую рубку. В шпионов играть хватит. Отоспись. Денек предстоит горячий.
И — наступил день…
День, когда минута в минуту, по тридцати двум! — адресам Москвы и области, в жилища бандитов вошли спецназовцы, оперуполномоченные и следователи, поставив завершающую точку в существовании мощной банды.
В чем был Акимов уверен абсолютно твердо — так это в аргументах следствия — обескураживающе ясных и твердых. Лишенных какой-либо воздушно-эфемерной основы.
Заехав после кутерьмы арестов и обысков на Шаболовку и, зайдя в кабинет Пакуро, он застал в нем приехавшего из Дагестана опера, курировавшего дело фальшивомонетчиков.
Молодой, не лишенный юмора парень — майор Мирзаев, поведал ему:
— На сам цех мы долго не могли выйти, вот в чем беда! И где бы ты думал этот цех находился? В дальнем горном кишлаке! Чабаны вокруг, овцы, и рядом — модуль, замаскированный под загон скота и — набитый аппаратурой. Условия производства — европейские. Лоск и чистота. Душевая, туалетная комната… Мощная вентиляция, краска-то, оказывается, ядовитая донельзя. Ну, компьютеры, соответственно, сушильное оборудование… Питание систем — от мощного автономного дизеля. Теперь о технологии. Сначала бумагу замачивали в магнитном растворе с кремовым красящим наполнителем, после разъединяли фактуру, и продергивали в нее специальной спицей контрольную ленту. Наносили шелковые волоски с помощью распылителя, и — в сушилку. А потом начиналась печать… В общем, интересное производство. И еще прием у них был грамотный: как только партию отштампуют и спустят с гор, — сразу же — стоп, машина! Возобновление процесса — исключительно после реализации товара.
— Но брали-то вы их во время процесса? — требовательно поинтересовался Акимов, пекущийся в первую очередь о доказательной базе.
— А как же!.. Суета там была, как в осином гнезде, куда дихлофосом брызнули. Кто-то доллары в унитазе принялся топить, их потом из канализации целый клубок выудили… На сто тысяч.
— А Алиев?
— Раскололся! — широко улыбнулся опер. — У него расписание текущего дня на стенке было пришпилено, собственноручно начертанное: в десять ноль-ноль — завтрак, с десяти тридцати до трех ноль-ноль — дорисовать доллары…
БЕСЕДЫ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ
— Слушай! Прорезался Дагестанец. Сам вышел на связь. Разговор был конкретный: в качестве гарантий насчет Советника кладет на плаху собственную голову. Утверждает, что с бородатыми в камуфляже договорился, единственное — деньги…
— Ха! Так это и есть его главная проблема…
— Бородатые требуют пять. Безоговорочно. Два он наскребет. Три — за нами.
— Значит, торг исключен?
— Ты говоришь таким тоном, будто у нас с тобой разные позиции… Я, извини, не коммерсант, старающийся выехать в расходах за счет партнера…
— Ладно, не горячись. Надо, думаю, соглашаться.
— А им такой бизнес, как думаешь, не понравится ненароком?
— Думаю, понравится.
— И кто, интересно, следующий?
— Границу надо укреплять на гонорар за следующего, вот что! Пусть называется административная, но охраняется — как государственная! Причем — как государственная с враждебным соседом!
— Верно.
Обоюдный вздох.
ПАКУРО
Когда Пакуро собирался пообедать в служебный уютный буфет, раздался телефонный звонок от опера, присматривающего за зловредным Мусой.
— Ну, взяли мы твоего голубка, — сообщил опер. — На улице, с гранатой.
— Коршуна, — уточнил Пакуро. — И на кой черт ему граната?
— Для самообороны, естественно, — безмятежно ответил опер.
— Вот так, да?
— Вот так.
— Спасибо и — поздравляю.
— Так ведь бьется голубь-коршун у нас, как в силках, — поведал опер. — Говорит, что ты его куратор и шеф. И сейчас приедешь сюда и всех нас посадишь… Чего, скажи на милость, ему отвечать?
— Та-ак… — Пакуро почесал макушку. — Скажи ему: куратор и шеф уволен из органов за подрыв синагоги.
— Какой еще синагоги? — донеслось с ноткой некоторого удивления.
— Он поймет!
И майор, снисходительно усмехаясь, отправился в пункт качественного общественно-ведомственного питания.
В залитом светом просторном коридоре первого этажа столкнулся с начальником десятого отдела Виталием Николаевичем:
— Ну, привет! Как абхазская ниточка?
— Распутали, — небрежно проронил тот.
— Продуктивно?
— Да как тебе сказать… Враг в нокдауне.
— Чего так слабенько врезали?
— Врезали как надо! Но если бы мы еще и границу охраняли… На обед?
— Ага.
— Правильная мысль.
За одним из столиков узрел родную троицу: Бориса, Акимова и командированного в Москву Мирзаева.
— Ты какими судьбами у нас? — спросил он Акимова.
— Пролетая над дружественной территорией… — обтекаемо ответил тот.
— А все же?
— Ну, ты дотошный! У нас столовка в округе уже закрылась, дай, думаю, забегу в штаб-квартиру…
— У нас лучше кормят?
— Пока я служу в округе, я патриот нашей кухни.
— В любом случае — приятного аппетита! Очень рады.
— Во-от. Правильно… А то — как в анекдоте: Девушка, вы выходите? Да, выхожу. А впереди вас выходят? Да, выходят. А вы их спрашивали? Да, спрашивала. И что они вам сказали?
— Новости слышали? — промолвил Борис. — Все, прилетел Советничек в Москву. Как предполагали, так все и решилось. В сферах небожителей.
— Мне уже сегодня звонили, — кивнул Мирзаев. — В ауле, где его держали, несколько быков зарезали, пируют… И пачки баксов по саклям разносят.
— Мусу свинтили, — доложил Пакуро Борису. — С гранатой приняли на тротуаре…Только что звонили из ОВД.
— Выкрутится! — коротко отмахнулся тот.
— Думаешь?
— Конечно. У меня тут был один клиент. В машину РГД приспособил вместо противоугонного средства. Ну, угонщик и подорвался. А клиенту дали условно… Знаешь, что на суде он в последнем слове сказал? Я, говорит, гражданин судья, сильно пьющий человек. И как только выпью, меня сразу же тянет в дорогу… Поэтому установил на педали гранату. Лучше уж подорвусь сам, чем, сев пьяным за руль, задавлю невинную жертву! И наш провокатор чего-нибудь в этом духе придумает. У него же основная профессия — сочинитель историй… Кстати, обратился Борис к Акимову. — Курьеров с валютой всех задержали?