Илья стал медленно обходить место трагедии, но старик поторопился уйти. Растворился в вечерней толпе. Упрямый Илья чувствовал его спину среди десятков других, догнал и попросил закурить. В ответ — жалобно-рассерженный взгляд, что-то торопливое, но Илья не привык тянуть кота за хвост и сразу сказал, что, кажется, они где-то виделись, и настаивает на встрече, потому что надо обсудить одно важное дело. Нет-нет, очень важное, дайте свой номер, я позвоню, и увидимся в любое удобное для вас время. Илья буквально вырвал из бедного старика номер и отпустил того заметать следы в вечерней толчее.
— Значит, у тебя тоже ноет?
— Да, — кивнул Илья. — Но бывает и резко. Как выстрел.
— Угу.
— А откуда взялось, не могу понять. Сначала думал, расстройство зрения. Что-то с глазами, даже проверяться ходил.
— Угу, — опять филином ухнул старик.
— Вы… вы знаете, что это?
Старик хмуро мотнул головой.
— Никаких версий?
Стена молчания. Разговор не клеился.
— Я, пожалуй, пойду, — решился Илья. — Спасибо за все, не буду занимать ваше время.
Старик забормотал вежливо-стандартные слова, но Илья решительно встал, пролез в коридор, где тут же возникла Мария Михайловна, которая сразу исчезла, потому что Николай Михайлович издал угрожающее шипение.
Было неловко, Илья не знал, как закончить эту нелепую встречу, которую не стоило и устраивать.
— Мне снится один и тот же сон, — вдруг сказал старик, когда Илья нацепил ботинки и куртку. — Как будто я иду по железной дороге, очень долго шагаю по шпалам, а потом рельсы сужаются и завязываются в узел. Понимаешь?
Илья кивнул. Про свой сон ему рассказывать не хотелось — кожу топорщило при одной мысли об этом.
— Извините, — пробормотал он, что я так… и вообще. Просто о таком не каждому расскажешь — засмеют. А насчет вас я сразу понял.
— Ладно, — старик спрятал глаза.
Илья завозился с замком.
— Погоди, — Николай Михайлович сходил на кухню, вернулся с карандашом и клочком бумаги. Что-то черкнул. — Есть у меня один знакомый мужичок. На, держи. Скажешь, что от меня.
Сунул клочок Илье.
— Спасибо. Большое спасибо, Николай Михайлович… я на самом деле…
— Ладно. Счастливо.
Старик вытолкнул Илью в колючую тьму подъезда. Грохнули засовы, площадка погрузилась в звенящую тишину и мрак. Спускался Илья по стенке, на ощупь. В голове царило опустошение, уже ничего не хотелось выяснять. Было только одно желание — поскорее добраться домой и упасть в постель. Завтра на работу.
Еле дождавшись автобуса, он проехал по проспекту через мост, за кольцевую, миновал автозавод и прибыл к месту жительства. Вывалился, отряхнулся, вдохнул стылый воздух. В окнах многоэтажек шрапнелью горел свет. По случаю позднего часа было пустынно.
— Брат, — к нему подковылял местный пьяница. — Сигаретки не будет?
— Нет, — сказал Илья. — Иди домой, тебя жена с сыном ждут.
— Откуда знаешь? — на отекшем лице проступило удивление.
— Знаю, — буркнул Илья и отправился по тропинке к родному подъезду.
Опять ныли виски.
2
Заступать на смену надо было в восемь, поэтому будильник взревел очень рано. С учетом реакции. Пока раскачаешься, почистишь зубы, заваришь чай, намажешь масло на хлеб, пройдет не меньше часа. На облачение в одежду и приведение себя в порядок — десять минут. Пять минут, чтобы выйти из квартиры, все запереть и дойти до остановки. До работы ехать при хорошем раскладе полчаса, с учетом пробок — все сорок, а то и пятьдесят минут. Вот и получается, что к гипермаркету Илья подходил без пяти восемь.
В этот раз он возился долго. И уже запрыгивая в автобус, понял, что сегодня опоздает. А еще отметил равнодушие, с каким пришла эта непричесанная, зевающая мысль. Начальник выскажет обязательно. Ну и плевать: Илья воткнул в уши бусинки от аудиоплеера и закрыл глаза.
Гипермаркет назывался «Глобус» и работал там Илья недавно, всего-то полгода. Поступив в службу безопасности этого огромного магазина, понял одну простую вещь — главное, делать серьезное лицо. Первые два месяца Илья зорко следил за покупателями и даже один раз поймал воришку, малолетнего пацана с пачкой жвачки, но потом нацепил на себя бесстрастно-угрюмое выражение лица и расслабился.
Коллеги ныли, что скучно, говорили, что они здесь временно.