— О, Сэм, — прерывисто вздохнула Прескотт.
Он повернулся и посмотрел на нее.
Опираясь локтями о стол, она закрыла лицо руками и вздрагивая уставилась на экран глазами полными слез.
— Нужно, чтобы Джонс встретился со многими из этих детей прямо сейчас… еще вчера… или у нас будет больше… о Боже.
— Скажи мне, — потребовал Кейдж.
Она судорожно вздохнула, на мгновение прикрыв рот рукой и пошевелив пальцами, как будто по ним пробежали крошечные разряды тока. Потом выпрямилась и положила ладони на стол, стараясь взять себя в руки, прежде чем обратиться к нему.
— У тебя сейчас мальчик в морге.
— Возраст?
— Шестнадцать.
Он кивнул.
— Извини, но мне нужно, чтобы ты вернулась хотя бы месяца на три. Мне нужно знать, кто хорош в этом отделе, если таковые имеются, и контроль здесь, на месте, пока Джонс проводит выездные беседы. Это работа для двоих, пока мы не сможем получить данные по текущим, а также поступающим делам, по всем учтенным и размещенным детям.
— Да, — согласилась она.
— И ему нужен помощник.
— На промежуточную должность?
Их взгляды встретились, и на секунду показалось, что они ведут какой-то безмолвный диалог, я почувствовал, что стал свидетелем того невербального общения, о котором когда-то читал, но никогда не видел в реальной жизни. Мгновение спустя они оба повернулись ко мне.
— Сэр? — спросил я Кейджа.
— Найдите ему помощника, — велел он Прескотт, прежде чем развернуться к двери.
— Миллс? — спросила она.
— Миллс, — эхом отозвался он, выходя.
Я стоял и наблюдал за его удаляющейся спиной.
— Джонс.
Все мое внимание вернулось к Прескотт.
— Этот человек оказывает тебе безграничное доверие, как никому другому. Ты ведь понимаешь это, верно?
Я старался не поморщиться, потому что… она это серьезно? Мне? Доверяет мне? Мы об одном Сэме Кейдже говорим? Любой человек в здравом уме ухватился бы за возможность быть тем, к кому он обращается хоть за чем-нибудь, потому что если Кейдж хоть каплю доверяет тебе, это многого стоит. Но никак не мне, я не мог быть одним из таких парней. Есть другие, гораздо более квалифицированные, чем я.
— Думаю, я его единственный вариант на данный момент.
Она покачала головой.
— Я работала на него долгое время, его нельзя застать врасплох. — Прескотт вздохнула. — Ты должен ценить себя. Если бы он не был уверен, что ты справишься с подобной работой, то никогда бы не назначил тебя на эту должность.
Я попытался переварить все услышанное. То, что мне было известно о Кейдже, и то, что он обычно обращался со мной как с тупицей, противоречило ее словам. Может, он все-таки не считал меня таким уж полным идиотом? И подсознательно я понимал, что так и есть, иначе я бы не находился в его команде, но неужели он умер бы, сказав мне это вслух? Даже мимоходом бросить: «Знаешь, Джонс, а ты не совсем отстой». Я мог только представить, каково это — быть его ребенком. Сильный и молчаливый — это все замечательно, если знаешь, что тебя любят или, в моем случае, уважают.
— С другой стороны, ты должен понимать, что это не работа с почестями.
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать, что эта работа не для адреналинового наркомана. Это маленький угловой офис, и когда ты выходишь на улицу со своим значком, никто не смотрит на него. Их гораздо больше интересует цепочка на твоей шее. Ты все еще будешь носить пистолет, но за все годы работы я вытаскивала свой лишь дважды.
— Это хорошо. Я бы предпочел никогда не вытаскивать свое оружие, — твердо ответил я, произнеся, как мне казалось, то, что в данный момент следовало сказать, лишь бы не закричать.
Она говорила так, будто я уже покончил с оперативной работой, где занимался тем, что умел лучше всего, прикрывая Яна. В ее устах все звучало так естественно, словно это был мой новый путь, а вовсе не решение на грани жизни и смерти, каковым оно являлось на самом деле. Я не мог себе представить, что больше не буду членом команды Сэма Кейджа, не буду напарником Яна, перестану заниматься тем, чем занимался последние пять лет. Мысль о переменах ужасала, но вместо того, чтобы возразить, я подавил страх, потому что в то же время существовали и другие аспекты работы, которые я выполнял сейчас и в которых по большей части был лучшим, и именно о них она сейчас и говорила. Возможно, Сэм Кейдж разглядел во мне иную сторону, ту, которая хотела помогать и заботиться, а не наказывать.
— Джонс?
— Я слушаю, — отозвался я, пока обрабатывал информацию у себя в голове.
Она кивнула.
— Как только ты возьмешься за эту работу, Джонс, твоя сила больше не будет заключаться в героических подвигах. Не будет никаких новостных статей с фотографиями, лишь тихая благодарность от детей, которые отправляются в колледж.