Я вышел, захватив кофе с собой. Ян сразу же меня нагнал и преградил дорогу. Ему-то не мешала драгоценная жидкость в руках.
— Поговори со мной.
— Тогда посиди, пока я одеваюсь.
Он заворчал, но позволил мне пройти. Я сделал несколько глотков, поставил чашку на тумбочку и полез в шкаф.
— Итак, — нетерпеливо произнес Ян, усаживаясь на кровать и наблюдая за мной.
— Мы с Кейджем пошли в Детский отдел, чтобы поговорить…
— Нет, — остановил он. — Давай с того момента, как тебя ударили.
Ян всегда любил подробности и хотел знать обо всем. Неудивительно, что его не устраивало, если я начинал рассказывать с середины.
— Вчера я встретил Вэнь Ли, — заговорил я. — Ее отправили в дом, где маленьких девочек принуждали к проституции.
Ян промолчал. Глянув через плечо, я заметил его ошеломленное лицо.
— Правда, — вздохнул я, развернувшись. — Ты бы видел сестер. Обе в синяках, обе… — Я не смог признаться, что у девочек обнаружили венерические заболевания, они вздрагивали при любом шуме и дергались в сторону от каждого мужчины, кроме меня. Когда Хань увидела меня на пороге комнаты, то чуть не задохнулась от радости. — Это было кошмарно.
— Где они сейчас?
— С тетей, в Сан-Антонио.
— Куда запропастилась эта тетя раньше?
Я пересказал несколько главных моментов длинной истории и объяснил все хитросплетения.
— Ладно, хорошо, — вздохнул Ян. — По крайней мере, теперь девочки в безопасности. Но при чем тут твое нежелание работать со мной?
— Никто не присматривал за Вэнь и Хань. И подобное происходит со многими детьми под опекой Детского отдела.
Лицо Яна медленно озарилось пониманием. Я увидел страх: в сведенных бровях, в стиснутых зубах. А затем, конечно, Ян скрестил руки на широкой, мускулистой груди.
— Ни за что.
— Погоди.
Он встал.
— Ни за что, Миро.
— Почему?
— Ты будешь заботиться о детях.
— Именно.
— Ага, и это обернется катастрофой.
— С чего вдруг?
— Ты же знаешь.
— Судя по всему, нет, — возмутился я.
— Не делай этого, — велел Ян. — Работа в Детском отделе — не твой вариант, и точка.
— Не тебе решать.
— Разве? — драматично заявил он.
— Просто…
— Тебе нельзя там работать. Это не лучшее место для тебя.
— Кейдж, кажется, считает иначе.
— Ну, Миллс назначает…
— Мы оба понимаем, что Кейдж его ни во что не ставит. Сомневаюсь, что Миллс надолго задержится на своем месте. Не стоит к нему сильно привыкать.
— Мне плевать на Миллса, — вспылил Ян, расхаживая из стороны в сторону. — И на самого себя. Я переживаю о тебе, и работа в Детском отделе — очень плохая идея.
— Да что не так с отделом?
— Очевидно же.
— Нет, — раздраженно ответил я. Ян никогда не сомневался в моих способностях, и я не мог понять, почему ему кажется, что я не справлюсь с детьми. — Не очевидно. Объясни, о чем ты думаешь.
— Разве ты не понимаешь, что пострадаешь?
— Каким образом? Бумагой порежусь, что ли?
— Не умничай, — прошипел Ян. В его голосе клокотал гнев.
— Даже и не начинал. Я скорее пытаюсь сообразить, что ты имеешь в виду.
Он схватил меня за руки и пристально посмотрел в глаза.
— Ты пострадаешь, потому что, как всегда, слишком вовлечешься в жизни детей. И, как всегда, что-нибудь пойдет не по плану, а ты будешь горевать.
Я осмыслил слова, задумался на секунду. Ян считал, что меня поглотит горе, если что-то случится с каким-нибудь ребенком. И он не ошибался: да, мне будет больно. Но подобный риск существует в любых взаимоотношениях, личных или рабочих. Это не означает, что нужно бездействовать.
— Серьезно?
В подтверждение раздалось рычание.
— Ради всего святого, Ян, — вздохнул я, обхватывая его лицо ладонями. — Конечно, я пострадаю. Но это же только одна из сторон работы, верно?
— Нет, — возразил Ян, высвобождаясь из моих рук и отступая на несколько шагов. — Миро, ты был приемным ребенком. Ты помнишь, каково не иметь дома и близких. Разве постоянное напоминание пойдет тебе на пользу?
— Не пойдет, — согласился я. — Хотя именно поэтому я и умею сопереживать.
Ян помотал головой.
— Мы так не договаривались.
— Договаривались? О каком договоре речь? — прохрипел я. Разговаривать с Яном — все равно что вырывать зуб. Этот мужчина слишком замкнут.