А дело было и в том, что подписал то письмо и другие письма. Главное же, что придавало куражу начальнику первого отдела, заключалось в том, что рост активности крымских татар возродил внимание верхов к этому народу, и кто-то, то ли в Политбюро, то ли в здании на соседней площади, сказал: после того, что мы с ними сделали, нам не приходится ждать, что они нас полюбят. Со всеми вытекающими из этого тезиса последствиями.
Совершенно верно - ни один крымский татарин, находившийся в здравом уме и не продавший свою душу, не любил обе эти инстанции.
Но скажите, ради Бога, почему чтобы любить свою страну надо любить Политбюро узурпировавшей власть партии, или Комитет государственной безопасности, во имя этой, якобы, безопасности уничтожавший лучших людей страны?
И разве нелояльность к власти означает в то же время и нелояльность к своей стране? Какая подлая подтасовка, уравнивающая высшую администрацию со страной! Подтасовка, рассчитанная на не умеющих думать. Разве нелояльность к властям означает желание вреда своей стране? Может быть как раз наоборот?
Районное управление госбезопасности запросило все свежие материалы по каждому проживающему в Москве крымскому татарину с упором на связь с семейством Афуз-заде. По Камиллу Афуз-заде выяснилось, что он
а) вел себя нагло в беседе с ответственными работниками органов в городе Андижане;
б) подозревается в организации антисоветского митинга в городе Ташкенте;
в) общается в Москве с кругами антисоветски настроенных интеллигентов;
г) укрывает в своей квартире разыскиваемых милицией нарушителей общественного порядка из числа лиц татарской национальности, прежде проживавших в Крыму;
д) замечен неоднократно в международном секторе аэропорта Шереметьево при проводах отъезжающих в Израиль отщепенцев еврейской национальности;
е) проявил недопустимую активность в оправдании преступной акции, предпринятой антисоветскими элементами на Красной площади 25-го августа;
- ну и так далее, а, кроме того, гражданин этот морально неустойчив, ибо до сих пор не женат.
По пункту (а) необходимо отметить, что лейтенант Федоров никакой компрометирующей гражданина Афуз-заде информации не предоставил.
С вышеприведенным списком грехов упомянутого гражданина был ознакомлен полковник Вася, начальник 1-го отдела, которому давно не нравилось, что в его институте ошивается этот крымский татарин. Выяснилось, что имеется стандартная возможность изгнать из Института доктора Афуз-заде.
На ближайшем совещании по этому вопросу в райкоме партии, на которое пригласили и освобожденного партсекретаря Института, товарищ из управления ГБ с удовлетворением констатировал, что через несколько месяцев предстоит очередное пятилетнее переизбрание гражданина Афуз-заде на должность заведующего лабораторией.
- Тут уж вы должны провести соответствующую работу, - обратился этот товарищ к освобожденному секретарю парторганизации.
Если бы такой разговор состоялся полгода назад, то партсекретарь определенно высказался бы против такого задания – было такое либеральное поветрие среди молодых партийных функционеров. Но теперь, после чехословацких событий, когда в досье партсекретаря были занесены, как он догадывался, его неосторожные замечания в дружеском кругу о «социализме с человеческим лицом» - сверкнула тогда искорка надежды! – теперь он хоть и не высказал готовности к этой «соответствующей работе», но смолчал. Он знал, - увы! - что по этому вопросу его еще пригласят для беседы и инструктажа.